Манускрипт спрятан в родникПисатель Ким Бакши только что закончил новую книгу "Мне приснился Иран". В ней он открывает неизвестную широким читателям страницу армянской культуры - рассказывает об одном из крупнейших в мире собраний армянских манускриптов и великолепных храмах и монастырях. Он путешествует по Ирану, и в его повествование входят исторические ценности Древнего мира. Он размышляете судьбах армян в Иране в контексте общих судеб армянского народа. Сегодня мы печатаем одну из глав новой, еще не изданной книги К. Бакши.
...Я пишу эти строки в своем доме в деревне Бояково, июльский вечер. Домашние
ушли купаться на реку Тарусу, к омуту и желтоголовым кувшинкам.А у меня благостная
тишина. Окна застилает густая зелень черемух, склонивших прямо к окну свои ветви,
унизанные черным жемчугом ягод. Господи! Как хорошо. Можно писать и писать.На
моих страницах - иранская осень, мы едем по Перии, обширному району близ Исфа-гана,
куда шах Аббас в начале XVII века переселил армян...
Наша цель - деревня Шуриш-кан.
Об этой деревне я услышал еще в Ереване. Зашел в Матена-даран, спустился в
книгохранилище, хотел что-то посмотреть, не помню что. Но уже в узком коридорчике
меня остановил помощник главного хранителя и попросил подождать.Крохотная комнатка,
где и троим-то научным сотрудникам тесно работать, и потому рукописи для них
поднимают наверх, в читальный зал, была заполнена явно посторонним народом.
Кто-то держал цветы, кто-то детские пеленки. Приблизившись, я увидел главного
хранителя. Он торжественно развернул обернутый в ткань манускрипт. Затем взял
младенца в руки и осторожно его наклонил над рукописью -так, что лобик коснулся
серебряной поверхности оклада.
Как говорится, опускаю несколько страниц текста... Куда уложились бы крестные
знамения и троекратные целования манускрипта. Когда все разошлись, я узнал необычную
историю Евангелия.Евангелие Шуришкан создано в 1498 году и с тех пор - до сего
дня считается чудотворным, а в свое время было святыней не только армян Персии,
но также Индии, Индонезии. Приезжие из Ирана армяне, уже полвека живущие в Армении,
приходят в Матенадаран, чтобы поклониться святыне. Свадьбы, рож-дениедетей,
болезни, семейные неурядицы - к Евангелию идут со своими, как теперь говорят,
проблемами.Так впервые прозвучало имя деревни Шуришкан, куда мы направляемся.
Собственно, мы как раз к ней и подъезжаем, спускаемся пологой кремнистой дорогой.
Она уже показалась на горизонте широкой полосой зелени.
Мы остановились у перекрестка деревенских улиц, вышли, огляделись. В воздухе
чувствуется ледяная струя - что это? Дыхание осени? Или мы незаметно поднялись
в предгорье, где иранская осень не такая жаркая?
Выглянуло солнце из облака. Грустно и светло. Справа на возвышении лежит армянское
кладбище. Мы идем меж камней узкими проходами, протоптанными тропинками, рассматриваем
плиты: иные уже безымянные, иные с армянскими буквами. Где-то здесь есть старое
надгробье 1631 года, это еще при шахе Аббасе I, который насильно переселил сюда
армян. Мне его не отыскать на этом кладбищенском поле. Но думаю о человеке,
который лежит под этим камнем. Он еще помнил свою родину, Армению, и вот умер
здесь, на чужбине. Но, впрочем, она перестала быть чужбиной для его сыновей
и внуков, родившихся здесь, в Шуришка-не, и погребенных в свою очередь где-то
на этом же кладбище.
Исполнилось желание шаха Аббаса, как пишет его современник - армянский историк
Аракел Даврижеци: нужно, чтобы приведенные силой армяне умерли, а их дети и
внуки, выросшие здесь, позабыли сладость родной земли.За кладбищем вспаханная
темная полоса потеснила могильные камни, наверное, многие уже поглотила. За
ней на зеленой мураве пасутся караваны каких-то черных птиц. Вот они поднялись
с поля, на фоне неба мечутся, как пепел под ветром. Сейчас они улетят, снявшись
стаей, подобно армянам, которые улетели из деревни Шуришкан.
А за полем стоит гора, синеет, хмурится. Облако висит над нею. Привольная, грустная
и глубокая, как печальный вздох, картина.Мы идем в боковую улочку, чтобы увидеть
церковь Сурб Бар-сег. С нами человек в необычайно широких штанах, курд. Он вызвался
проводить и уже успел рассказать историю, как Евангелие Шуришкан излечило какого-то
человека за одну ночь, он обрел речь. Я знаю, что и мусульмане поклонялись Евангелию,
приходили к нему за исцелениями. Записана даже целая хвалебная поэма в его честь
на турецком языке.
Мы входим во двор, это частное владение. Никакой церкви нет, только арка видна
в стене, давным-давно церковь превращена в жилище. Наше появление вызвало тревогу.
Подходит женщина, курдинка, молодая, хорошенькая, хоть и с потемневшим грубоватым
лицом. Говорит, они купили это место, деньгами заплатили, а не просто так...
захватили.
Согласно письменным источникам, в 1904 году церковь реставрировали. К этому
году относится соглашение между владельцами рукописи о том, что Шуришканс-кое
Евангелие теперь будет находиться не в частном доме, а в храме. Есть фотография,
сделанная в те же годы, - я видел ее - священник Петрос Акопян стоит на фоне
церкви и держит Шуришкан-ское Евангелие в руках.Бывают же такие встречи! Мы
сидим в Москве с правнуком того священника, и я записываю его семейную одиссею.
У священника было шестеро детей -две дочери и четверо сыновей, пишу их имена,
годы рождения. Особо выделяю Овсепа, дедушку моего собеседника. У этого Овсепа
тоже была многодетная семья - восемь детей, все они родились в Шуриш-кане.Снова
записываю их имена и задаю себе вопрос: что со мной? Почему это так важно для
меня, почему так волнуюсь? Давно ушедшая жизнь, затихшие волнения, заботы. Жили
армяне в своей деревне, пахали, сеяли, водили коров, кур, трудились в поте лица
своего, говоря по-старинному... Но вот - выхватываю одну семью изморятакихже,
нынезабвенных, и вижу в ней, как в малом остром осколке, огромное зеркало армянской
судьбы.В 1971 годуОвсеп и его семья эмигрировали в Армению. Что же была за причина?
Шуришкан пустел, армяне разъезжались. На их место селились курды. А армяне хотели
жить среди своих. Можно, правда, было устроиться, например, в Тегеране, там
к армянам относятся с уважением. Двое из сыновей приобрели там небольшой магазин.
Одна из дочерей Овсепа - Маро, я выделяю ее, она мать моего собеседника, вышла
замуж как раз в Тегеране за кондитера Матевоса, это отец. Семья была хорошо
обеспечена. Родились два сына и дочь.
Но все равно - все они хотели жить не только среди своих, а лучше всего - среди
своего народа. Это вечное стремление армян.
Весьсемейный кланАкопянов с зятьями, невестками, детьми переехал в Армению,
в город Раздан. Кондитер Матевос стал электросварщиком, его сыновья Жо-зеф и
Жирайр закончили школу в Раздане. Отслужили в Советской Армии. Оба получили
среднее техническое образование.
Началась перестройка. У Жирайра и Жозефа в Раздане был свой маленький бизнес,
но скоро не стало ни электричества, ни тепла, ни хлеба, ни работы. Началась
блокада. В эти голодные месяцы их стали звать в Америку, куда - один за другим
- перебралась семья. Но братья терпели, пока были силы, затем прилетели в Москву.
Один из них - Жирайр - сейчас сидит передо мной. Небольшого роста, чуть с сединой,
очень энергичный, он напоминает тот тип нападающих в футболе, которые как шарики
неустанно катятся по полю. Они с братом живут и работают в Москве, устроились
хорошо, есть свое дело, которое их неплохо кормит.Познакомились мы случайно.
Как-то разговор зашел об Иране. Братья сказали, что их корни в Шуришкане. "А
я там был!" - вырвалось у меня с таким чувством, будто встретил земляков.
В разговоре дошли идо Шуришканско-го Евангелия, и до прадеда - священника.
И вот еще один - тоже по-своему очень значительный факт. Интересуюсь тем, как
жилось в Армении дедушке Овсепу, главе семейного клана.
- До пенсии он был разнорабочим на радиозаводе. И еще прислуживал в церкви,
помогал священнику надевать ризы, махал кадилом...
Оказывается, в Раздане несколько стариков из Шуришкана отремонтировали церковь,
раньше там был, кажется, склад. Покидая свое село Шуришкан и церковь Сурб Барсег,
они забрали с собой на новое место церковную утварь и самое главное - колокол,
слава Богу, он был небольшой. И в Армении открыли церковь в честь того же святого
Василия Кесарий-ского, зазвучал шуришканский колокол, в храм пошел народ, стали
причащаться, креститься...
Вот это дело подлинно армянское - открывать церкви, все равно на родине или
на чужбине -дело, которым из века в век занимался армянский народ.И вот мы в
селе Шуришкан... Вокруг бедность, нет стремления хоть чуточку внести вкуса в
жизнь, как-то украсить ее. И тут же арка бывшей церкви святого Василия Кесарийского...Представляю
себе паломников из дальних мест, которые приходили сюда, чтобы поклониться священной
книге, резали барашков, раздавали жертвенное мясо по домам нуждающимся, таков
порядок. А во время засухи, недородов, книгу с молитвами носили по селам, умоляя
небо о дожде. Вспомнил, кстати, крестные ходы и в России, когда так же вот из
деревни в деревню шли с чудотворной иконой.
Несколько раз кочевые курды нападали на деревню, грабили, и между прочим пытались
захватить Евангелие, потому что тоже верили в его чудотворную силу. Однажды
во время набега жители спрятали книгу в роднике.В сопровождении все того же
курда, который взял на себя роль добровольного проводника, хотя, думаю, все
же рассчитывает на легкое вознаграждение, мы едем к роднику. Он ласково журчит
и бежит с той самой горы за селом, которая недавно мрачно синела, а теперь улыбается
под солнцем и от облаков пятниста, как корова.Ручеек вливается в квадратный
бетонный бассейн. Его сделал человек, чей сын излечился при помощи Евангелия.
Так говорит курд. Вода прозрачная, плавают желтые и винно-оранжевые листья от
окружающих деревьев. В глубине утоплен пень, извиваются его черные корни. Вот
здесь в спешке и было спрятано Шуриш-канское Евангелие. А когда опасность миновала
и его вынули, оно оказалось сухим. Ни одна миниатюра, ни одна буквица не расплылась.
За это я ручаюсь, ведь я держал в руках, перелистывал Евангелие.А что касается
легенды...Конечно, можно найти более реалистическое объяснение: например, когда
прятали рукопись, успели завернуть ее во что-то непромокаемое. Но тут вопрос
шире -верите ли вы в чудо? Если только верить в Бога, то чудо, конечно, возможно.
|