Украли петуха

Шпрот - ее сценический псевдоним. Почему именно шпрот, а не килька или, скажем, форель, никому не известно. Даже ей самой. Но под этим именем она хорошо известна в Ереване. По выступлениям в ночных клубах, по музыкальным клипам, что транслируются по телевидению. А зовут ее Ани Товмасян. В детстве увлекалась рисованием и, возможно, стала бы художницей, если бы не музыка.

В 1990-ом, когда ей было 11, отец добровольцем уехал в Карабах и погиб там. Ему было всего 38. Семье пришлось нелегко. В девяностые не жили - скорее, выживали. Cтаршая сестра вышла замуж, а Ани, окончив десятилетку, поступила в Институт судебно-медицинской экспертизы. Диплом криминалиста она получила, однако все больше притягивало искусство. Стала работать в театре, пела в хоре. Позже с двумя подругами создала трио. Девушки выступили на «Русском радио» с песней «Айло», сразу же ставшей хитом. Затем начались ее сольные выступления, и песня «Хорозс таран» («Украли петуха»), которую она сама же аранжировала, стала ее вторым хитом.
Ани Товмасян: – «Айло» и «Хорозс таран» - старинные армянские песни, их пел когда-то мой дед. Он был строителем, прошел всю Великую Отечественную, до самого Берлина. Любил, сидя где-нибудь в уголочке, тихо напевать. Слова и мелодию многих его песен я помнила с детства. Оставалось только придать им современное звучание. «Хорозс» я обработала в стиле поп-рока. Во всех клубах и на всех сборных концертах по сей день просят, чтобы я исполнила эти две песни.
– Впервые я слушал тебя в ночном баре.
– Ничего не поделаешь, приходится выступать и в таких заведениях. Не только мне, но и более популярным певцам. Нужно как-то зарабатывать. На жизнь, на клипы, на диски. А жизнь в Ереване дорожает, вы это заметили? В барах платят до 15 тысяч драмов за ночь. Негусто, если сравнить с гонорарами, которые получают московские исполнители. Но тут выбирать не приходится.
– А что за история с твоим похищением?
– Ах, это! (Смеется.) Старая история. Телевидение снимало передачу о звездах. Я и придумала сценарий, по которому меня похищают прямо из магазина. Раньше я часто придумывала о себе всякие ужасные истории и рассказывала их журналистам - надо же было как-то выделиться. Так уж человеческая психика устроена: хорошо запоминаются чужие пороки, дурные привычки, шокирующие события. Потом мне мой продюсер категорически запретил это делать. Говорит: это тебе не Москва, потом не отмоешься.
– Такой строгий продюсер?
– О да. В чем-то он прав, конечно. Зачем давать повод для сплетен и пересудов? Хотя порой бывает забавно эпатировать публику. Для этого особо и стараться не надо. Был период, когда я одевалась очень легко и свободно. Мини-юбка короче всяких пределов. Каждый выход на публику производил фурор. Еще бы, такой контраст: народная песня, рок-аранжировка, и облик исполнительницы совсем не в национальном стиле. Потом Айк, мой продюсер, заявил, что любой неверный шаг может испортить всю мою карьеру. Я подумала и пришла к выводу, что он, к сожалению, прав. Не говоря уже о личной жизни.

– Замуж не возьмут?
– Я по характеру очень семейный человек. Мечтаю о самых простых вещах: о муже, о детях, о хорошем доме. Это не значит, что я брошу пение. В идеале должно быть и то, и другое. Хотя всякий идеал труднодостижим.
– Ничего труднодостижимого в твоей мечте не вижу. Тем более, что у тебя, как мы только что выяснили, нет недостатков.
– Ну почему же нет? Если подумать, пару-тройку найти можно.
– И все же достоинства перевесят. Внешность. Талант. Чувство юмора.
– Армянские мужчины не ценят в женщине чувство юмора.
– Престижные призы. Номинация на национальную музыкальную премию. Я ничего не упустил?
– Надеюсь, скоро выйдет мой первый альбом. Приехала как раз из студии, где записываем электронную версию «Камин зана». Очень забойно получается. Жаль, не догадалась привезти вам послушать.
– А как с поклонниками? Много их?
– Вообще-то, слушают меня люди самых разных возрастов, но автографы просят в основном шестнадцатилетние. Им почему-то страшно нравится мое сценическое имя. Хотя мне самой оно перестало нравиться.
– Я и не помню, когда был шестнадцатилетним, посему автограф просить не буду. Но, если позволишь, сфотографирую тебя. Надеюсь, твой суровый продюсер не станет возражать. Мы сделаем скромные фото криминалистки, поющей национальные песни и лишенной каких-либо пороков.

Руслан Сагабалян