Встреча с великим мастером каменного ваяния

Моя долгожданная встреча с кудесником ваяния из камня, удивительным, неповторимым художником Божьей милостью, великим Мастером Николаем Багратовичем Никогосяном наконец-то состоялась.

Вот и обитель Мастера. Здание неожиданно высокое, когда пытаешься охватить его взглядом снизу доверху, глаза невольно вбирают и текстуру камня кладки, и свежую небесную синеву. Холодно. Во дворе сиротливо стоят голые деревья, опушенные инеем. Мы с Робертом Баблояном степенной походкой следуем во двор, не спеша открываем калитку ворот и сразу же окунаемся в ауру классических мелодий, которыми встречает нас дом. Мы уже внутренне готовы встретиться с чудом творчества… «Нас еще не приняли, но нас уже ожидают», – полушепотом говорит Роберт… Озираюсь – пока что нас встречают одни только каменные изваяния вдоль тропинки в дом, и эти скульптуры, одушевленные великим Мастером, оживают, во всяком случае, так мне кажется. Нестерпимо хочется поскорее увидеть автора этих удивительных работ… Вспомнилось высказывание Константина Гамсахурдиа в его «Деснице великого мастера», характеризующее истинного грузинского героя – «…он полностью владеет своим духом и телом, но при этом остается джентльменом и гостеприимным хозяином, галантным, щедрым и хлебосольным для друга и беспощадным для врага».
Тот же давний кавказский обычай увековечен в возвышающейся над Тбилиси скульптуре «Матери-Грузии» с чашей вина в одной руке для друга и мечом в другой – для врага…
Хозяин дома явно рад нашему приходу без опозданий, он просит извинения за отсутствие супруги и начинает суетиться по хозяйству. Вот он удаляется в столовую, чтобы приготовить для нас чай. Пока его нет, я успеваю осмотреться в гостевой комнате. Первое, что бросается в глаза – это огромный камин и большое кресло перед ним. На подоконнике выстроились в ряд небольшие по величине скульптуры, они воздушны и телесны, кажется, что каменные богини чуть-чуть меняют свои формы и цвет, когда на них пристально смотришь. По другую сторону камина висят старинные иконы, камин с обеих сторон обрамляют подсвечники, железные, ручной ковки, и медные, хранящие тепло рук мастера, тазы, кастрюли, мангалы, старинные винные кувшины… В углу я замечаю даже врытый в землю сосуд для вина типа квеври в марани. На стенах портреты госпожи Этери – супруги Мастера, в комнате очень много цветов.
Наконец-то из столовой к нам выходит радушный хозяин с чашками в руках. Он кладет на стол чистое полотенце, и мы приступаем к чаепитию. Мастер обращается ко мне с полуприказом-полупросьбой:
– Угощайтесь, госпожа, закусывайте шоколадом, женщина должна любить сладкое!
Черные глаза, высокий лоб с залысинами, зачесанные назад серебряные волосы, брови иногда сдвигаются так, что можно подумать – Мастер сердится… Вглядываюсь, всматриваюсь в живого классика и вдруг замечаю, что он небольшого роста, и тут же говорю себе: если человек обрел твердую веру и нашел себя в творчестве, то он воистину непобедим, его никто и ничто не одолеет. Не следует заходить туда, откуда нет выхода, но для Николая Никогосяна все двери творчества всегда открыты, в этом его радость, честь и смысл жизни.
Вы думаете, что наш хозяин – только большой Мастер? О нет, его высокий дух не только не исключает, но и предполагает проявления человечности в самом житейском, обыденном, повседневном. Мастер – почитаемый отец для детей, радушный, гостеприимный, находчивый собеседник для друзей, противник несгибаемой принципиальности для недругов.
…Позвонила дочь. Вы бы видели, как засияли глаза Мастера во время разговора с любимым чадом!
Вскоре Этери личным присутствием расцветила нашу встречу. Узнав со слов супруга, что гостья – грузинка, Этери заинтересовалась, кого из грузин рисовал Мастер. Он начал перечислять: Додо Абашидзе, Отар Коберидзе, Нино Рамишвили, Григол Абашидзе, Резо Габриадзе…
– Многих еще грузинских сестер и братьев посчастливилось мне увековечить кистью и резцом, – сказал Мастер.
Когда же я спросила хозяина, чем объяснить, что его имя и отчество «Николозов» и «Багратов» в Грузии встречается чаще, чем в Армении, не было ли у него в семье грузин, Мастер усмехнулся и с юмором ответил:
– Скажите прямо, что хотите из меня сделать грузина, но я не режиссер Товстоногов. Когда он приезжал в Грузию, назывался грузином, будучи в Армении – армянином, а в России, естественно, был стопроцентным русским. Впрочем, он был такой светлой личностью, что многие народы хотели бы считать его своим, и этому можно только позавидовать.
Время течет незаметно, я вполне понимаю теперь, насколько прав был Сент-Экзюпери, считая наивысшим из всех благ – «роскошь человеческого общения». Нас всех за столом объединяет какое-то удивительное чувство сопричастности ко всему высокому, светлому, доброму; солидарное чувство близости единомышленников и соратников. Пусть истинный художник сжигает свою свечу с двух концов, главное, что она дает людям свет!
А Мастер, как будто подслушав мои мысли, вспоминает высказывание Цицерона - «Человеку приличествует лишь то, чего он достоин!»
Уже в завершение нашей теплой встречи, при прощании он говорит:
– Да, вы, грузинские женщины, часто красивее армянских, но вот беда – грузинские мужчины вас порой не замечают…
Я тут же отметила, что автор этой сентенции обладает незаурядным чувством юмора, который тщательно им скрывается, а пчела не только дает нам мед, но и способна больно ужалить – впрочем, укусы эти целебны…
– Сфотографируемся на память, - предлагает Николай Багратович, - это будет свидетельствовать о том, что наша встреча мне не приснилась. В следующий раз, когда вы меня посетите, я вас охотно нарисую! – говорит Мастер и дарит мне одну из своих книг, надписав ее по-армянски. Роберт Завенович переводит эту надпись на русский язык: «Я всегда был уверен, что грузинские женщины обворожительно красивы, и вы это мое мнение подтвердили!»
В этой галантной надписи, по-моему, искреннее убеждение в нерушимости проверенной веками армяно-грузинской дружбы.
С третьего этажа хозяин провожает нас во двор, где расположена отдельно выстроенная скульптурная мастерская. Там мы осматриваем его изумительные работы, подтверждающие изречение о том, что душа творца – выше самого творца!
Лев Толстой писал: «Мудрость бесконечна, чем дальше постигаешь ее глубину, тем больше находишь!» Прошу прощения за вольный пересказ, но справедливость этих слов особенно ясно высвечивают для меня работы великого Мастера каменного ваяния.
– Даст Бог, Николай Багратович, вы будете жить долго-долго, а ваши творения – во веки веков. Пусть всегда раздувает ваши паруса попутный ветер творчества!

Манана Дарсания