Опять утопии!

Оказывается, не перевелись у нас еще мыслители и политики, которые продолжают пытаться свернуть страну с магистрали современной цивилизации на какой-нибудь «особый путь» социальных экспериментов, как будто мы этого уже не проходили с Лениным-Сталиным и их учениками (какнемцы с Гитлером, итальянцы с Муссолини, китайцы с Мао Цзэдуном, а кхмеры вообще с Пол Потом и его красными зверюгами).

Вполне понятны ностальгические грезы нынешних партийных вождей и идеологов коммунистического толка. Им очень хотелось бы повести общество назад -к номенклатурному социализму. Но на этот путь сегодня уже мало кого можно увлечь. «Социализм» и «коммунизм» в качестве национальной идеи выбирают 14% участников одного из недавних опросов. И это притом что те же участники в подавляющем большинстве своем положительно оценивают роль Ленина и Сталина в истории нашей страны (см. «Новое время» № 16 от 20.04.2003). Зато по-прежнему зовут туда разного толка коммунисты, включая КПРФ, да еще некоторые профессора и академики старого закала, убежденные, что сейчас-то как раз и «наступает время социализма», причем не какого-то там социал-демократического, а самого что ни на есть советского образца, в котором они все еще умудряются усматривать какие-то позитивы, пригодные для цивилизованной жизни («Советская Россия», 5.08.03, «Экономическая газета», №29, июль 2001 г).За подобными прожектами явно просматривается откровенная ностальгия по советской социалистической державности, суть которой - коммунистический тоталитаризм. Сколько бы сами прожектеры ни делали кивков в сторону частной собственности и некоего «рынка», эти кивки призваны играть роль камуфляжа для реставрационных замыслов.Но если тут все предельно ясно, куда менее очевидна ретроградная суть рассуждений о «конвергентном социализме», которым самозабвенно предаются некоторые публицисты, афиширующие свой антикоммунизм и вроде бы уповающие на некие социал-демократические ценности и некую коллективистскую соборность русского народа, как если бы упомянутые ценности сильно отличались от ценностей буржуазных, а подлиннная соборность, предполагающая свободу личности, не была антиподом коллективизма.Потрепанные временем иллюзии «конвергентного социализма» выдаются за реальное средство разрешения всех вопросов нашего развития, а западная социал-демократия - чуть ли не за открывателя либерально-демократических ценностей и главного прораба на стройке современной цивилизованной жизни. Модным стало повторять о том, что достаточ-но-де было продлить нэп и подправить конституцию - и был бы у нас «тот социализм», который в умах идеалистов-коммунистов отождествлялся с обществом всеохватного благоденствия и счастья. Но ведь те дискуссии возникли в условиях, когда мы только начинали освобождаться от идеологических пут марксизма-ленинизма и еще не предполагали даже, что может рухнуть вся тоталитарная социалистическая система, а потому и не мыслили себя вне рамок этой системы, мечтая лишь о ее реформировании в «хорошем направлении». Это касалось и большинства самых прогрессивных по тому времени мыслителей - Н. Шмелева, Ю. Афанасьева, Г. Лисичкина, Л. Баткина и даже А.Д. Сахарова, который, как и многие из нас (я тоже), верил в гэлбрайтовскую конвергенцию социализма и капитализма и в возможность демократизации СССР.

Но что в действительности говорил А.Д.Сахаров об этой самой конвергенции? В 1968 году появились его знаменитые «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», где, подчеркнув свой «основной выводе нравственном, морально-этическом характере преимущества социалистического пути развития человеческого общества», Сахаров констатировал «дальнейший, теперь уже неизбежный, процесс сближения двух систем» и даже их «слияния», то есть «конвергенции». «Такое слияние подразумевает, - писал Сахаров, -нетолько широкие социальные реформы в капиталистических странах, но и существенное изменение структуры собственности, с усилением государственной и кооперативной собственности, и одновременно сохранение основных черт структуры собственности на орудия и средства производства в социалистических странах» (А.Д. Сахаров. «Тревога и надежда». «Интер-Версо», 1991, с.41-43). Тогда А.Д.Сахаров искренне полагал, что изменяться должен прежде всего капитализм, а социализм - сохранять свои основные черты.

Но что такое эти основные черты? Об этом в свое время очень доходчиво рассказал тем, кому предлагалось конвергироваться с нами, лауреат Нобелевской премии по экономике Ф.А. Хайек в своей книге «Дорога к рабству». У нас ее перевод впервые напечатан в 1991 годужурналом «Новый мир»

(№№ 7 и 8). А мы сами все это испытали на собственной шкуре.

Основные черты социализма - это:
- отрицание частной собственности в пользу собственности государственной и «кооперативной» (то есть полугосударственной, ибо иной мы у нас в Союзе фактически и не знали);
- упразднение свободы частного предпринимательства;
- подмена нормальной конкуренции государственным управлением экономикой и планированием всего и вся;
- фактическая уравниловка и замаскированное ограбление наемных работников путем систематической недоплаты за вложенный в товар труд;
- политическое единодушие, проникнутое ненавистью к либеральной западной цивилизации, ненавистью и завистью, одинаково свойственными как коммунистам, так и нацистам;
- стадная «общественная» жизнь под эгидой единственной партии вождистского типа в качестве руководящей и направляющей силы;
- покоящееся на вышеперечисленных основах и принципах истинно тоталитарное государство с непременно имперскими замашками.
Да еще ленинско-нечаевская коллективистская антиэтика, верховный принцип которой - революционная цель оправдывает любые средства, а значит, и любые преступления, если они совершаются во имя победы социализма (коммунизма). И все эти людоедские основы предлагалось конвергировать с тем, что они открыто отрицали! Более того, конвергенция предполагалась явно односторонняя, в пользу социалистических принципов. Когда автор этих строк по своей наивности излагал нечто подобное своим французским коллегам (причем совершенно независимо от Сахарова, которого он тогда просто не читал), французы смеялись. Если это, конечно, были не коммунисты. И в знаменитом сборнике перестроечных статей «Иного не дано»(М.,1988, с.127) Андрей Дмитриевич писал отнюдь не о восстановлении уважения кча-стной собственности, а о такой социальной справедливости и таком социальном равноправии, в силу каковых требовалось «выдать 30-40 процентам населения талонов на бесплатное приобретение части продуктов питания». Вот о какой социалистической «справедливости» тогда смели мечтать. Такая жизньтогда была. Не до взрывных идей. Шли к новому мышлению постепенно, через добивание сталинизма ленинскими цитатами и попытки скорректировать условия существования людей в рамках системы. Ну и незачем поминать имя Сахарова всуе, вкладывая ему в уста совсем не ту конвергенцию, о которой он в действительности говорил.Тогда только Лариса Пияшева (и то под псевдонимом) осмелилась бросить вызов всему идеологическому истеблишменту, включая новомышленцев, уверовавших в конвергенцию. В своем знаменитом письме «Где пышнее пироги», опубликованном в «Новом мире» (май 1987), она бесстрашно заявила, что: «там, где есть социализм, места рынку и либеральному духу нет и ...быть не может». После ее выступления передовая мысль сделала гигантский скачок в своем освобождении от догм. Уже в 1990 году Игорь Виноградов отмечал, что «сейчас у нас мало кто верит в социализм и коммунизм как во что-то хорошее хотя бы в потенции» («Через терни-и».М.,1990, с.524). Василий Селю-нин привлек внимание к опыту Венгрии, Чехословакии, других соцстран, которые, отказавшись от попыток изобретения «социалистического рынка» и игры в «конвергенцию», пошли на полную замену экономической модели и политического строя. И привел слова тогдашнего председателя правительства Чехословакии Мариа-на Чалфы: «Мы не можем позволить себе экспериментировать с какой-то до сих пор никем не проверенной моделью,основанной на комбинации принципов, сама совместимость которых нигде не была доказана. Рыночную экономику мы должны принимать со всеми ее достоинствами и недостатками». Полностью согласный с этим Селюнин заметил: «Вот это мужской разговор. »(Там же, с. 140). Именно так. Где сейчас они и где мы?
С тех пор и у многих нас глаза открылись. До нас дошло, что никакого соединения социализма с капитализмом просто быть не может, если иметь в виду суть каждого из них: социализм, особенно марксистский, советский (а именно о его конвергенции с западным капитализмом и вели речь Гэлб-райт и его последователи), - это прежде всего отрицание частной собственности на орудия и средства производства, все остальное - прибам-басы, как выражается нынешняя молодежь, а капитализм рожден частной собственностью, зиждется на ней, невозможен без нее, она - основа свободного предпринимательства и свободной конкуренции на свободном рынке, регулируемом государством, которое создается и должно существовать исключительно в интересах защиты естественных прав человека, а одним из главных таких прав и является право собственности как условия свободы (читай Маркса). Капитализм и социализм взаимо-исключают друг друга. Какая уж тут конвергенция!

Конвергенции не произошло, рухнула одна из двух систем, якобы подлежавших слиянию. В стране, где господствовал социализм, реформы пошли по ложному пути, а не в сторону нормальной либеральной экономики и правового государства. Но сами-то эти понятия хуже не стали и остаются формами наиболее рационального устройства общества, давно и убедительно доказавшими свою жизненность и перспективность во многих странах мира. Фундаментом этого устройства общества была и остается экономика, что бы ни говорили на этот счет любители всякой метафизики. Только это высокоразвитая экономика, которая научилась более или менее своевременно, через кризисы или без таковых, исправлять ошибки и самообновляться. Как выразился известный американский издатель-капиталист Стив Форбс, «капитализм, демократический капитализм - это не религия. Это - система, которая позволяет людям рисковать и развивать свои таланты... Капитализм прогрессирует усилиями людей». Его задача в наше время - «удовлетворять потребности людей». И у него нет ни малейшей нужды получать разре-шениеу бюрократии» («Новое время», № 51, 2002). Именно поэтому на Западе и на Востоке эта система функционирует куда лучше, чем любой реальный социализм, суть которого в огосударствлении производства и в полицейско-бюрок-ратической регламентации общественно-политической и даже частной жизни и который нигде не принес ничего хорошего никому, кроме паразитической номенклатуры. Очень далеко до либерально-демократической системы, то есть до обыкновенного капитализма, и компрадорско-криминально-му базару, до которого пока доехали мы.
И несмотря на все это, вновь находятся теоретики и политики, которые пытаются навязать нам химеры «хорошего социализма».-Снова начинается идеализация не только нэпа вообще, но и некой мифической эволюции ленинских взглядов на социализм. Особенно стараются такие известные публицисты, как Вадим Белоцерковс-кий, который почти во всех своих статьях, публикуемых в России в самых разных изданиях, настойчиво протаскивает навязчивую идею «здоровой конвергенции», то бишь «диалектического синтеза капитализма и социализма», но поскольку он умудрился объявить «несовместимость» России с капитализмом, от всей его «конвергенции» не остается ничего, кроме некоего «демократического, рыночного, кооперативного социализма» с «групповой трудовой собственностью», «расширения производства с помощью кооперативных инвестиционных фондов с участием государства» и выборами по производственным коллективам, как в 1918 году («Литгазе-та», 8.04 и 17.06.1998; «Независимая газета», 18.06.1999, 9.07 и 28.07.1999, 22.11.2001).

Образцом конвергенции вдруг начали представлять нэп. В «Программном заявлении Российской объединенной социал-демократической партии», принятом на 2-м съезде этого детища М.С.Горбачева 9 декабря 2000 года, так и говорится: «Поддавле-нием народных масс В.И.Ленин провозглашает нэп, который, по сути, был воплощением социал-демократической политики, конвергенцией идей капитализма и социализма» («Новая газета», № 19, 19-25 марта 2001 г.). Не исключено, что появлению таких мыслей у наших неофитов от социал-демократии немало поспособствовал ныне покойный Юрий Буртин, авторитетный и весьма уважаемый литератор-демократ. Еще в 1989 году («Октябрь», № 12) он выдвинул тезис о «двух Лениных», смысл которого как раз и сводился к идеализации прагматических ходов Ленина в период нэпа. Через десятьлет Буртин открыл «третьего Ленина». Наделе же речь шла отолковании одной-единственной фразы уже смертельно больного Ильича, чему была посвящена целая статья в толстом журнале («Октябрь», № 1, 1999 год) и три полосы в «Независимой газете» (20 и 21 января того же года). Фраза эта - из статьи «О кооперации» (1923 год), в которой Ле-нинзаявил: «...мы вынуждены признать КОРЕННУЮ ПЕРЕМЕНУ ВСЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НАШЕЙ НА СОЦИАЛИЗМ»(выделено Ю.Бур-тиным). В чем же заключалась эта перемена? Ленин отвечает: в переносе центра тяжести с политической борьбы на мирную организационную работу, перед которой ставились две задачи: переделка аппарата и «поголовное» кооперирование крестьян (ПСС, т.45, с.376 и 372). Всё! И больше ничего. Не было тут никакой «конвергенции». И ради доказательства своего домысла Буртин делает «открытие», будто бы Ленин «держал в уме» такое «новое понимание» взаимоотношений между социализмом и капитализмом, при котором он якобы пришел к выводу, что теперь, в 1923 году, «социализм не враждебен капитализму, не сгоняет его со сцены, а, так сказать, вбирает его в себя. Они оказываются совместимыми, они делают общую цивилизованную работу и способны к неопределенно-длительному (хотя и конкурентному) сосуществованию в экономике», «не поглощая один другого». Ну а это-уже«другой социализм», заключает свои выкладки Буртин. Именно свои собственные, ибо Ленин и даже Бухарин, который наиболее последовательно продолжал ленинскую «культурную работу» по эксплуатации временно допущенной частной инициативы в интересах социализма, ни о каком другом социализме не помышляли, кроме как о том, который непременно одолеет капитализм.

В известном письме Курскому от 22 февраля 1922 года «О Нар-комюсте» (ПСС, т.44, с.397-398) Ленин требовал «ограничить, обуздать, контролировать, ловить на месте преступления, карать внушительно всякий капитализм, выходящий за рамки государственного капитализма, как мы понимаем...задачи государства», доводить дело до «образцовых процессов против мерзавцев, злоупотребляющих новой экономической политикой», научить нарсуды «карать беспощадно, вплоть до расстрела, и быстро». И вообще вместо права применять к гражданским правоотношениям «наше революционное правосознание». Все подчеркнуто самим Лениным ради вящей убедительности. А на последнем с его участием XI съезде РКП(б) в марте-апреле 1922 года Ленин прямо говорил, что капитализм надо «побить» с помощью ГПУ и судов, а мелкобуржуазные элементы, к каковым он относил и крестьян, заставить делать «нечто полезное для коммунизма»(т.45, с.42, 98-99). Ну и где тут отказ от поглощения капитализма социализмом? Да, это было сказано за год до «перемены точки зрения», но самаэта перемена, если читать написанное, а не пытаться угадать, что могло созреть в больной голове Ленина, никоим образом не свидетельствовала об отказе от линии на вытеснение нэпманов после их употребления в дело. Это подтверждается и таким сторонником нэпа, как Н.И.Бухарин. В 1925 году он писал (Избранные произведения. М., 1988, с.197): «Через борьбу на рынке, через рыночные отношения, через конкуренцию государственные предприятия и кооперация будут вытеснять своего конкурента, то есть частный капитал. В конце концов развитие рыночных отношений уничтожит само себя...» И «все заменится государственно-кооперативным распределением производимых продуктов». Воттакой«конвергентный социализм»! И это - Бухарин, которого сталинисты, в частности Молотов, обвинили на X пленуме ИККИ в июле 1929 года в том, что он якобы хотел углубления нэпа в сторону капитализма («Иного не дано», с.386), хотя это было явной неправдой: ничего такого Бухарин нехотел и не делал, заботясь лишь о рационализации методов «преодоления нэпа» ради победы социализма (Избранные произведения, с.79).

Буртин сожалеет, что Ленин не успел превратить «новые мысли о нэпе и социализме в сколько-ни будь отчетливую программу действий.» Пардон, о какой программе может идти речь, если «новые мысли» в буртинс-ком варианте додуманы заЛени-на самим Буртиным. Ему не хватило аргументации в пользу своего «конвергентного социализма», вотон и не нашел ничего лучшего, как обратиться к старым методам прагматических, привязанных к нуждам момента толкований высказываний «классиков», и придумал «позднего Ленина», «третьего Ленина», «конвергентного Ленина», какого и в природе-то никогда не было. Придумал, чтобы объявить его ни много ни мало как нашим «будущим, до которого мы и нынче еще не в состоянии дотянуться.» Каково!

В свое время юрист-академик В.Кудрявцев увидел в ленинском нэпе «основы правового государства» («Правда»,1.02.90), что тоже является полным нонсенсом. Не меньшим нонсенсом представляются и нынешние попытки выводить из фразы о «перемене точки зрения на социализм» доказательство того, что Ленин будто бы был предтечей Гэлбрайта и Сахарова в проповеди теории конвергенции. Но это не что иное, как попытка вновь навязать нам социалистическую утопию, только теперь уже под видом совместимости ее с капитализмом. А ради этого и Ленина можно додумать, и Сахарова недоцитировать.

... Продолжение следует. Владимир Ступишин