Ереван: беседы под солнцем

Странная штука – ностальгия. Ни город, ни дома, ни улицы тут, оказывается, ни при чем. Все дело в тебе, в прожитой жизни, в юности, которая могла протекать здесь, а могла – где-нибудь в Улан-Удэ, и тогда тебя время от времени тянуло бы в этот самый Улан-Удэ, до которого остальному человечеству дела нет.

…Вот школа, где я учился с первого по десятый класс. Она стояла на площади Ленина, сейчас это площадь Республики. Школы уже нет, теперь здесь какой-то банк. Тут, во дворе, мы в футбол гоняли. Так я и не полюбил эту игру, равно как и другие коллективные игры. Мои московские соседи, встречаясь со мной на лестничной площадке, спрашивают: «Как сегодня «Спартак» сыграл, не знаете?» Ворчу про себя: в гробу я видел ваш «Спартак»!
... Поднимаюсь по улице Абовяна. Замечательное дело – эти маленькие уличные кафе на каждом шагу: посидел, выпил горячего кофе с холодной минеральной водой, выкурил сигарету и дальше пошел. В Москве они тоже есть, но дорогие. И удовольствия меньше, потому как глазу не на чем остановиться: безликий поток народа. А тут все спокойны, никто никуда не спешит, никто никого не толкает, никто никому не хамит; каждый считает себя уникальным и неповторимым. Милиция на улицах не мелькает, регистрацию не проверяют, этнические чистки не проводят. Я пару негров увидел и несколько корейцев. Асфальт, правда, повсюду волнистый, потрескавшийся, весь в латках. Пафосные кафе, бары и бутики закрывают собой старые кривые улочки. Вообще, Ереван поразительно контрастен: местами - намек на современный европейский город, а местами – Бейрут после бомбежки. Хрущевки, которые в Москве давно уже сносят, здесь стоят кривые-косые, как карточные домики, и кажется, вот-вот развалятся. В них еще люди живут, белье с балконов вывешивают, а балконы те на честном слове держатся. Кое-где улицы перекрыты, движение транспорта приостановлено – ведутся строительные работы. Бригада состоит из двух-трех человек, работают месяцами. Почему не взять побольше людей?.. Неоткуда. Разбежались по миру, строят другие дома, другие дороги. И жалуются: в наших краях нет работы. Уточняю: нет высокооплачиваемой или престижной. Однако работу в принципе найти можно. Мне рассказывали: человек открыл в Ереване бар и долго искал официантов. Небольшая зарплата плюс чаевые. Эти потенциальные официанты, между нами говоря, работают в Москве, получают вдвое-втрое больше, половину отдают квартирной хозяйке и низко кланяются каждому встречному милиционеру.
В троллейбусах и трамваях давно нет нужды, кое-где линии сняли и дороги расширили. Но где-то они еще ползут, как старые черепахи к последнему пристанищу. Автобусов нет вовсе, зато полно микроавтобусов, и поездка в них стоит в два с половиной раза дешевле, чем в московских «маршрутках», а проделывают они путь из одного конца города в другой. Хорошо налажена служба такси: вызвал машину, и через десять-пятнадцать минут ты в любой точке города.
... А вот и добрый старый кинотеатр «Москва». Ему уже лет пятьдесят, не меньше. Теперь это современный кинотеатр, оснащенный новейшей техникой. На афишах – Шварценеггер из «Терминатора-3». В зале на 200 мест человек пятнадцать, в основном «золотая» молодежь. Билет стоит полторы тысячи драмов, это почти девяносто рублей, одна десятая от средней зарплаты ереванца: не шибко походишь. Были времена, когда мы ходили сюда раз в неделю, смотрели «Спартака», «Трех мушкетеров», «Парижские тайны», «Графа Монте-Кристо», «Подвиги Геракла», «Фантомаса»... От кассы, помню, вечно тянулась длинная очередь. Дешевый билет стоил тридцать копеек, дорогой – пятьдесят, одна трехсотая часть от той зарплаты. Вот что значило «искусство в массы». М-м-м-да... Зато сегодня по местным телеканалам крутят по 10-15 фильмов в день. Есть также видеопрокат, достаточно дешевый: фильм на сутки – 150 драмов. Это 9 рублей, вчетверо дешевле, чем прокат в Москве. За 80 (местами за 70) драмов можно купить на рынке килограмм хороших помидоров или пучок – не пучок, а целую охапку – всякой разной зелени. 100 драмов стоит килограмм молодой картошки. И если уж мы стали сравнивать, то в Москве за те же деньги купишь разве что пару кривеньких помидорчиков, пару веточек петрушки или же две картофелины. Что ни говори, а ереванский летний рынок спасает тех, кто мало зарабатывает. На зиму продукты консервируют. Армянские женщины обучены этому с детства – маринады, соленья, варенья... Килограмм абрикосов стоит 250 драмов, 15 рублей; яблоки – 250; сливы, каждая величиной с помидор – 200; персики – 300, виноград – столько же, а к концу августа – много дешевле.

К чему это я? К тому, что когда старые ереванцы (в отличие от молодых) начинают жаловаться на жизнь, я им объясняю: зато вы не знаете, что такое поливитамины. Большинство москвичей преимущественно аптечными витаминами питаются. Учтите, там 6 месяцев в году суровая зима, в остальное время та же зима, только менее суровая. По-настоящему тепло всего пару месяцев. Так что не ищите рай на земле.
А мне возражают: во-первых, попробуй поживи тут зимой, а во-вторых, будь у властей возможность, поставили бы счетчик и на солнце. Дело в том, что здесь на частные телефоны, воду и газ поставлены счетчики. Теперь словоохотливые ереванцы стали экономно говорить, появился деловой лексикон, которого раньше не было. Вопросов типа «что нового?» или «как жизнь?» не задают. Экономят и на электричестве, которое заметно подорожало. В Норкском массиве я обнаружил удивительные лифты - с замками. Обычный лифт, но без кнопки. Каждому жильцу выдается ключ, которым можно открыть замок лифта. Пришел гость – поднимайся пешком: лифт платный, как карусель. Вообще, деньги стараются брать все и со всех. Плохо ухоженный пляж на Севане, к примеру, поделен на участки, при каждом участке свой небритый дядька. Хочешь загорать – плати. Хочешь припарковать машину, как из-под земли выскочит абориген – плати. А странный «налог за воздух», существующий вот уже десять лет! С каждого пассажира, вылетающего из Еревана в любом направлении, берется дополнительно двадцать долларов и выдается соответствующая квитанция. Все как бы законно, но что это за налог, которого нигде больше нет, так толком и не объяснили.
Почтовые ящики упразднили как класс. На газеты и журналы давно не подписываются, а если кому приходит послание, звонят из почтового отделения: зайдите и спляшите – вам письмо. Прессу приобретают в киосках и на лотках. Не сказал бы, что очень активно, но спрос есть. Из российских изданий представлены большей частью «желтоватые». Грудастые бабы на витринах ереванских киосков – это, скажу я вам, зрелище. Газета «Ноев Ковчег» продается везде, но, к сожалению, она затерялась среди глянцевых ягодиц и фальшивых улыбок. Более всего удивило меня местное издание на армянском языке, называется «Вдвоем». Все о сексе. Тираж три тысячи, достаточно большой по местным меркам. Полиграфия, правда, оставляет желать лучшего, фотографии – бледные тени - перепечатаны из других изданий, но примечательно, что сексуальный ликбез на армянском пользуется, как мне сказали, спросом даже в отдаленных районах республики. Сейчас мало кто пишет в редакции, а тут пишут, задают вопросы, просят совета. Кипу читательских писем показала мне главный редактор издания Гаянэ Казарян. Собственно, изданий три, и все адресованы женщинам: «Крик души», «Энциклопедия женщины» и упомянутое «Вдвоем». Они дополняют друг друга и за пять лет существования – редкий случай - перешли, как утверждает Гаянэ, на самоокупаемость. Правда, она не отрицает и того, что тут не обошлось без помощи ее мужа, Генриха Геворкяна, начальника управления «Айпост» (нечто вроде бывшей «Союзпечати»). Позже в редакции появился сам Генрих и охотно включился в нашу беседу.
Пока девушки готовили кофе, я перебирал лежавшие на столе глянцевые московские издания – основной источник информации - и вспоминал, что когда-то сам редактировал русское приложение к армянской женской газете - «Арагаст». Там не было ни одной перепечатки. Восторг у одних и возмущение у других часто вызывали не только тексты, но и фотографии в стиле «ню». Позировали армянки, тогда только-только начинался модельный бум. Со мной в те годы работали профессиональные люди, замечательные фотографы, они, к сожалению, разъехались. Как, впрочем, и сами модели.
Гаянэ. Я припоминаю тот «Арагаст». Вы работали на скандале. Мы же стараемся учесть потребность читателя, его уровень, традиции, привычки. Журнал ведь продается не только в Ереване, его читают и в деревнях. Причем, не только молодые. Мы даже от бабушек получаем письма: мол, мы в свое время всего этого не знали, пусть молодые учатся.

- Добрые, однако, пошли бабушки... Но поспорю с вами: мы не провоцировали скандал, мы просто адресовались к подготовленному читателю, которого сейчас не осталось.
- Не думаю, что не осталось. Поубавилось – да. Но ведь растет новое поколение. Кстати, как оно вам? Я говорю о девушках. Правда, красивые? Вы заметили, они очень естественны, смело одеваются, много читают, многим интересуются. Другое дело, что внутренняя скованность все же присутствует. Могут о чем угодно говорить, но в поведении сдержанны...
Может, это и хорошо. Наша особенность в том, что мы не Европа, но и не Азия. Мы где-то посередке.
Генрих. В том, что профессиональные, активные люди разбежались-разъехались в массовом порядке, я обвиняю предыдущую власть. Эта своего рода депортация не могла не отбросить нас назад. Я по образованию кибернетик, не берусь говорить о культуре, но прекрасно знаю, какие в Армении велись уникальные научные разработки. Те же отечественные компьютеры разрабатывались в Ереване, а сборка шла, к примеру, в Воронеже или Москве. А что было дальше? А дальше все просто: выключи свет, создай невыносимые условия, и люди, привыкшие к цивилизованной жизни, разбегутся. Уверен, это было сделано не стихийно, не в силу обстоятельств, а совершенно сознательно.
- Что касается серединного положения между Европой и Азией, то мне кажется, лет двенадцать назад мы были ближе к Европе. Не было бутиков и иномарок, но было городское мировоззрение…
Гаянэ. Городское – да. Но зачем копировать Европу?
- Разумеется, незачем. Но если уж печатаешь фотографии красивых женщин, пусть это будут свои, а не ксерокс от Европы.
Генрих. Для этого нужны хорошие фотографы, хорошие модели и… дополнительные расходы.
Гаянэ. Тут я полностью (кивок в сторону мужа) от него завишу. Но вы правы: изобразительный ряд надо обновить. И я думаю об этом. Вы все-таки прочтите тексты, там не все переводное, есть и оригинальные материалы, учитывающие местную специфику и местные проблемы. К примеру, у нас ведет постоянную рубрику Давид Саркисян, врач-сексопатолог.
Да, проблем, действительно, хватает. И не только сексуальных - всяких.
Тикин Азнив, например, считает, что сегодня мы окутаны негативной энергией, как никогда. К этой женщине привела меня моя добрая приятельница художница Марина Вагаршян. Она заинтриговала меня удивительными историями об «армянской Ванге», прожившей необычную жизнь. Азнив не имеет высшего образования, но всерьез занималась уфологией, изучала медицину, астрофизику, биологию, религию. Была два раза замужем. Сейчас живет одна в доме на холме. Не потому, что нет родных, а чтобы ничто не отвлекало от внутренней сосредоточенности, от общения с иными мирами. К ней приходят посетители – с болезнями, неурядицами, любовными проблемами. Однажды пришли родственники крупного бизнесмена, которого убили в России. Сулили большие деньги, если она назовет убийцу. Она сказала только, почему этого человека убили – не более. И от денег отказалась:
- Я не занимаюсь ясновидением, хотя это не так сложно. Не навожу порчу, хотя это и вовсе просто. Многое видится внутренним взором. Но не обо всем можно говорить. Люди, которые ради денег пускают свои способности на конвейер, плохо кончают. Надо знать, какому делу служишь, какому человеку помогаешь, творишь добро или зло. Ведь за все приходится расплачиваться. После каждого сеанса я, как правило, плохо себя чувствую. Мне надо расслабиться, отдохнуть, набраться положительной энергии.
Я спросил, а нужна ли ей самой помощь. Обращается ли она к врачам, например.
- Конечно. И прописанные лекарства принимаю. Бывает и наоборот: врач обращается ко мне за помощью. Есть сферы, где таблетки бессильны. Люди потеряли связь с божественным началом. Притом что многие активно ходят в церковь и ставят Богу свечки. Ведь и Бога чаще всего воспринимают примитивно - как небесного дедушку, выполняющего желания. Вы слышали, как люди молятся? Это не молитвы, это заказы, требования, обиды, жалобы. Мы не ведаем, что творим, не знаем, как велик и непредсказуем космос. Не понимаем, что мы - часть его. Лучшая или худшая – зависит от нас. Потому что в нас есть и то, и другое, светлое и темное…
У меня не возникло желания спорить с ней. Все, что она сказала – правда. Захотелось разве что задать пару практических вопросов, узнать пару конкретных вещей, но я и этого не сделал. Хочется верить, что я – лучшая часть космоса. А Тикин Азнив не стала меня в этом разубеждать. И на том спасибо.
Руслан Сагабалян