Волшебная лампа и ташкентский салют

Оказаться в Ташкенте несложно. Билет, самолет, привет, дорогой! Оказаться в Ташкенте легко. Звонок другу, несколько слов, карусель памяти: и вот ты плавно въезжаешь в 1988-ой, в сердце Средней Азии, в щедрый и радушный город, где живут мои друзья. Жизнь несет меня, и я лечу вперед на карабахской волне нашего тогдашнего мейнстрима и вдруг попадаю в места, на первый взгляд не связанные с армянским патриотическим возрождением конца восьмидесятых. Я попадаю в Ташкент.

Пригласил меня туда мой друг Валерий, и оказалось, что он далеко не единственный карабахский армянин, давно живущий в Узбекистане. А если точнее, то он - один из десятков тысяч армян, и, конечно, не только карабахских, которые издавна живут на этой доброй, гостеприимной земле. Статистика скажет об этом точнее меня, но есть в этой теме ведь что-то и кроме статистики. Например, мой друг. А также его друзья и друзья друзей моего друга - имена, лица, характеры, судьбы. Кто вспомнит все это, кроме нас, когда годы летят, люди уходят и прошедшее похоже на стопку пожелтевших газет, давно закинутую за тумбочку с телевизором, по которому идет бесконечная реклама. Тогда, в 1988-м, для меня, москвича, «все только начиналось», а в Ташкент, оказывается, еще в 1986-м приезжал будущий лидер Карабахского движения Игорь Мурадян с проектом письма руководителям СССР о воссоединении этого армянского края с Арменией. Нужно было утвердить окончательный текст и собрать подписи армян, проживающих в Узбекистане. Первым откликнулся тогда мой друг Валерий.
Жил тогда в Ташкенте замечательный человек, ветеран войны, историк, писатель-публицист Аркадий Агалумович Григорян. Он прожил интересную и непростую жизнь, с 15 лет трудился на стройках, прошел Великую Отечественную войну, пережил тяжелое ранение, но вернулся в строй. Позднее был на руководящей работе в партийных органах Андижанской и Ташкентской областей. Вел научную работу, преподавал. Григорян написал небольшую книгу «Армяне в Средней Азии», изданную в Армении в начале 80-х и ставшую большой редкостью. Мой друг поиски этой книги начал с Еревана, а закончил в Ташкенте знакомством с автором - иного способа найти экземпляр книги не было.
С миру по нитке - на волшебный клубок Ариадне. Так, потянув за одну путеводную нить, выходишь сразу на углы всех улиц в городах, по которым они бегут. Эта ведет меня по Ташкенту, где Валерий знакомит Игоря с Аркадием Агалумовичем, а карабахская тема встает на крыло. И семидесятилетний человек после многолетней советской практики, обременительной для вольнодумцев, все-таки решается ехать на машине по городам Узбекистана с письмом-требованием о свободе для Карабаха, убеждать, разъяснять, напоминать живущим в Средней Азии соотечественникам-армянам об исторической родине и их сыновнем долге...В 1989 году в Ташкенте появился Армянский культурный центр, и Аркадий Агалумович принял деятельное участие в его организации, а в 1990 году возглавил его.
Как-то так получилось, что я оказался на открытии этого культурного центра и с находящейся в президиуме учредительного собрания Тамарой Ханум успел познакомиться. Ну, да, конечно, помог друг Валерий, но и удача, наверное, тоже. Ведь с этой замечательной женщиной, всемирно-известной артисткой, танцовщицей и певицей Тамарой Ханум мне удалось провести в увлекательной беседе несколько часов у нее в доме, при живой хозяйке уже ставшем домом- музеем ее имени. Тамара Артемовна провела нас по залам с национальными костюмами разных народов мира, которые были подарены первыми лицами государств после ее выступлений по всему свету. Фотографии, живописные полотна, вырезки из газет, книги и статьи, посвященные Тамаре Ханум, этнографические материалы, и опять - музыкальные инструменты, сувениры, памятные знаки, призы за участие в фестивалях и конкурсах , письма и грамоты, награды и подарки.
29 марта 2006 года в Узбекистане отмечают 100-летие Тамары Ханум, а тогда ей было 83 года. Если кто-то забыл, то нелишне будет напомнить....
Тамара Ханум - Народная артистка СССР, одна из основоположниц современного танцевального искусства Узбекистана. Ее творчество на протяжении нескольких десятилетий получало широкое признание в Узбекистане и далеко за его пределами. Армянка по происхождению (Тамара Петросян), она выросла в небольшом городке Ферганской долины и с детских лет считалась прекрасной исполнительницей народных песен и танцев.
Огромный репертуар Тамары Ханум включал в себя песни народов Узбекистана, СССР и многих стран мира.
Можно сказать, что еще до эры телевидения и музыкальных клипов в Средней Азии уже была своя этно-Мадонна - сверхмощная народная мега-звезда, которую тогда можно было не только слушать, но и смотреть в музыкальных представлениях, где танцы, песни и наряды создавали неотразимый шоу-эффект, сражавший любую публику наповал.
Легенды - легендами, но это факт, что во время Великой Отечественной войны Тамара Ханум перечислила триста тысяч рублей на счет танкового завода, и танк, на производство которого ушли эти деньги, воевал со специально подобранным узбекским экипажем, с ее именем на броне. Кроме того, Тамара Ханум переводила личные средства для поддержки конкретного воинского подразделения, участвующего в боях. Она не печатала деньги и не была богатой наследницей - просто деньги от своих концертов она направляла туда, где они были нужней.
В составе фронтовой бригады артистов Тамара Ханум дала тысячи концертов для бойцов на передовой, выступала перед ранеными и перед теми, кто готовился к схватке с врагом.
Надо заметить, что искусство Тамары Ханум не было казенным, она пела о любви и разлуке, о печали и радости, о доме и родине на языках народов Средней Азии и Кавказа, и это трогало сердца людей, оторванных от родного очага, живущих в окопах, где чаще свистели пули над головой, чем соловьи над розами.
В общем, так или иначе, имя Тамары Ханум встало в один ряд с именами всенародно известных героев войны и труда. В небе - Покрышкин, под землей - Стаханов, в эфире - Левитан, по радио - Шульженко, на сцене - Тамара Ханум! Как гласит народная молва, где-то по ходу этого нескончаемого ударного забоя ее наградил именным оружием генерал Парсегов. Ну да, а что еще мог подарить уроженец Карабаха своей боевой соплеменнице! Это Мао Цзэдун подарил Тамаре Ханум традиционный наряд китайской женщины, это Анвар Садат подарил ей арабский ковер, а Иосип Броз Тито - две огромные фарфоровые вазы, хотя за двух последних я уже не ручаюсь, столько их было у нашей Тамары Ханум, что немудрено запутаться во всех этих вождях, живших, как говорится, в эпоху великой царицы Тамары.
Во внутреннем дворике дома-музея Тамара Артемовна угощает нас чаем и фруктами, показывает фотографии и рассказывает о том, как покоряла Париж в начале 20-х годов, и как парижские газеты с восторгом писали о ее выступлениях, а ее мужа, певца Мухитдина Кары-Якубова, даже называли «красным муллой», дивясь силе его голоса и величавости облика. Я сделал тогда запись в «домовой книге» посещений, и спросил Тамару Артемовну, помнит ли она старые армянские песни, чтобы переписать текст хотя бы одной из них. Тамара Ханум засмеялась и сказала, что с удовольствием продиктует нам по памяти песню «Лампа-пу!». Тут удивился я, что, мол, за такое Лимпопо в армянской песне?
Оказывается, хоть песня была и армянская, слово «лампа» было заимствовано из русского, а «лампа-пу!» означало что-то вроде «погасни, лампа!» Какой изящный сюжет был у этой шуточной лирической песни! Я записал ее армянские слова русскими буквами, и дело там было вот в чем. Девушка, встретив милого, настолько стесняется, краснеет и стыдится своей неловкости, что просит лампу погаснуть, дабы милый не заметил ее трепета и волнения. «Лампа-пу, лампа-пу», - повторяет она в припеве. Далее пару куплетов история этого свидания петляет под неизменный повтор «лампа-пу», чтобы закончиться жарким апофеозом, когда, падая в бездну любви, скромная девушка успевает-таки прошептать из последних сил свое неизменное «гасни, лампа»/«глохни, песня»/ «всем - пока»...
...То разгорается, то гаснет лампа из песни, - и танцует Тамара Артемовна в доме у моих друзей на Вахшской улице... - отражается свет на стекле окна, и Аркадий Агалумович открывает первое собрание армянской ташкентской общины... дрожит огонек - и я вспоминаю встречи с людьми, о которых хотел рассказать. Когда разгорается лампа, я вижу их перед собой. Когда лампа гаснет, тускнеет картина, но сквозь тьму прошедшего как будто бы отсветом - мерцает ташкентский салют. Салют нашей общей памяти. Может быть, просто это Родина так напоминает нам, чтобы мы не забывали друг друга.

Тигран Некрасов