«Метрика» Эребуни-Еревана

Из книги «Листая памяти дневник»

«ВЕЛИЧИЕМ БОГА ХАЛДА СЫН МЕНУА АРГИШТИ ВОЗДВИГ ЭТОТ ГРАД ВЕЛИКИЙ ДАЛ ИМЯ ЕМУ ЭРЕБУНИ ВО СЛАВУ ЗЕМЕЛЬ БИАЙНЫ ВРАЖЕСКИМ СТРАНАМ НА УЖАС АРГИШТИ СКАЗАЛ ЗЕМЛЯ ТУТ БЕЗЛЮДНА БЫЛА ДЕЛА ЖЕ НА НЕЙ СОВЕРШИЛ БОЛЬШИЕ СЫН МЕНУА АРГИШТИ ВЛАСТИТЕЛЬ ЗЕМЕЛЬ БИАЙНЫ И ТУШПЫ ПРАВИТЕЛЬ МОГУЧИЙ».
(Русский текст Ашота Сагратяна, 1968).

Осень 1968 года выдалась теплой и бархатной. Армения готовилась широко отметить дату основания первой и последней из своих столиц. Готовил к рассылке своим корреспондентам материалы по культуре Урарту и в отдел печати Армянского общества дружбы и культурных связей с зарубежными странами, где я работал, создавая с Джавадом Торосяном журнал «Армения сегодня». Брал и я интервью у директора Исторического музея – Моруса Асратяна. На прощание он подарил мне великолепный фотоснимок каменной плиты с памятной надписью царя Аргишти, выбитой по случаю закладки нового града стольного. В чистотесаный параллелепипед вписан был другой, столь же четко подчеркивающий геометрический рисунок, четко же выполненный клинописный текст завершал строгость композиции. Что до исторической науки на эту тему, то в ней обнаружил я лишь упоминание об этом событии, переведенное к тому же рыхлой прозой с «рыбами», то бишь пояснениями на этот счет. Имея перед глазами каждый день четкий параллелепипед, я усомнился в верной передаче текста. Движимый подозрениями, я вновь оказался в кабинете Моруса Асратяна. Широко образованный и более чем учтивый, он вызвал к себе лучшего урартолога Марго Исраэльян и упросил прочесть для меня весь текст с памятной плиты. 17 раз прозвучало начертанное повеление царя Аргишти. И выяснил, что у урартов не было знаков препинания, что все строилось у них на логическом акценте. А еще прояснил, что три из тринадцати строк надписи, завершающие текст, есть не что иное, как подпись правителя земель Биайны, коим Аргишти и являлся. Верность нашей догадки подтвердил на юбилейной сессии Академии наук республики Б. Б. Пиотровский, производивший раскопки урартских городищ на территории Армении в Тейшебаини и на холме Кармир блур. Пиотровский же, тогда он был директором Государственного музея «Эрмитаж», одобрил мое желание подписать перевод текста не как перевод с урартского, а как «русский текст Ашота Сагратяна». 36 вариантов прочтения давали мне на это право, тем паче что Марго Исраэльян на соавторство не претендовала. В канун юбилея я сдал в местную газету «Коммунист» свое прочтение «метрики» города Еревана-Эребуни. К тому времени Паруйр Севак написал текст ныне широко известной всем песни на музыку Эдварда Мирзояна. Мне удалось точно, в ритмическом ключе, перевести душу песни. Некто Константин Оганезов, дежуривший в ночь выхода номера в свет, заменив без моего ведома всего одно слово в тексте на близкий по смыслу синоним, приписал к переводу и свою фамилию, ловко примазавшись к нашим с Паруйром Севаком, моим педагогом, стараниям. На этом детективная история не завершилась. В ночь перед выходом в свет юбилейного номера газеты мне звонят из типографии и говорят, что редактор Сырцев велел вычеркнуть мою фамилию под текстом клинописи Аргишти. Звоню Сырцеву домой и говорю, что за содеянное им придется сжечь весь тираж, что я еду в типографию с канистрой бензина. Насмерть перепуганный член ЦК Компартии Армении примчался на своей «Победе» немедля. Я уже стоял на ступеньках типографии с нешуточной канистрой, которую прикупил по дороге. Юбилейный номер вышел с моей фамилией под текстом клинописи, оповещающей мир, что Эребуни старше Рима и многих мировых столиц. Бульвар между памятниками Ленину и Шаумяну работы Сергея Меркурова зацвел 2750 фонтанчиками – в ознаменование исторической даты. Ныне, бывая в Ереване, непременно езжу на Арин берд, брожу по залам Исторического музея, вобравшего в себя памятники культуры той поры, вспоминаю раскопки в Лчашене, как держал на ладони бронзовые бляхи с зороастрийской символикой и едва ли не самую древнюю из найденных в мире монет – с односторонней печатью, отливкой значит, а не чеканенной кем-то. Их было три и обнаружили их при раскопках металлургического комплекса Мецамор.

Ашот Сагратян