Под сенью креста и полумесяцаЖивописный залив остался позади. Автобус сделал очередную петлю, ползя все дальше в гору, и перед нашим взором предстала хорошо знакомая картина. Белокаменный Христос, распростав руки, словно воспарил над городом. Но нет, это не Рио-де-Жанейро. Набожных католиков здесь во много раз меньше, чем в знаменитом бразильском мегаполисе.
Но они, находясь в мусульманском окружении, словно стараются изо всех сил быть замеченными, отстоять свою самобытность, исключительность. И демонстрируют дети Христа свою приверженность церкви обилием храмов и часовен, крестов на постаментах и скульптур святых. Вот и монументальная Дева Мария, застывшая в камне на другом холме, тоже покорно взирает на лежащий у ее ног город-красавец. Бейрут…Такая «кричащая» религиозность меня начинает немного раздражать. Вера в Бога – это из области интимного. Не будешь же ты кричать о своих чувствах к любимому человеку – люби себе на здоровье. Но тихо. Иначе получится фальшь, показуха. А тут какая-то демонстрация конфессиональной принадлежности. Город-рекордсмен по числу символов христианства на квадратный метр. И на душу населения.
Но у ливанских католиков (здесь их называют маронитами – в честь монаха-миссионера Маруна) свои контраргументы. Вера в Иисуса передается у них из поколения в поколение. Как фамильная реликвия. Они ею гордятся. Они уважают своих братьев-арабов, но подчеркивают свою особенность.
Ливанцы причисляют себя к потомкам стародавних финикийцев. От столицы рукой подать до древнего Библоса, где все дышит самой историей, где возраст камней насчитывает тысячелетия, а посреди античных развалин возвышается собор, заложенный крестоносцами, освобождавшими Гроб Господень. И до Святого Иерусалима тут рукой подать. А сам город назван в честь Священной Книги – Библии.
С нагорной части Бейрута спускаемся на грешную землю. Но и здесь взор падает на кресты, возвышающиеся над куполами церквей – тех же маронитских, православных, армяно-григорианских, армяно-католических... И мирно соседствуют они с минаретами суннитских и шиитских мечетей.
Новейшая и суперсовременная мечеть – в самом центре города (говорят, она построена на саудовские деньги). Практически весь вечер откуда-то из динамиков доносится призыв муэдзина к правоверным совершать намаз. А в двух шагах от гигантской мечети, на пляс Этуаль, где тусуется молодежь, из распахнутых дверей магазинов и баров доносятся звуки техно- и рок-музыки. Весь пешеходный центр (от Этуаль отходят пять улиц, потому и площадь носит имя звезды) забит кафе и ресторанами, где публика ведет эмоциональные разговоры под довольно обильную пищу (спиртного – минимум!). А все пять «звездных» улиц перегорожены бетонными плитами и охраняются вооруженными американскими винтовками М-16 солдатами. Тут к терактам привыкли.
Набриолиненные местные мачо в костюмах от Армани, с бородками-эспаньолками, бросают нескромные взгляды на обтянутые бедра статуэточных бейрутских красоток, а из сияющих джипов выходят женщины в парандже – одна, вторая, третья... Гюльчатай, открой личико! Да, Бейрут, как заметил классик, город контрастов.
Новейшую историю Ливана можно условно разделить на два 15-летия.
С 1975 по 1990 год здесь шла гражданская война. А в последние годы растерзанную страну восстанавливали. И делали это весьма успешно. Самые модные западные архитекторы приложили свою руку к тому, чтобы вернуть городу былой лоск.
– Этот 5-звездочный отель, господа, принадлежит саудовскому принцу.
Яна, наш гид (мама русская, папа ливанец – таких полукровок в стране немало), еще не раз подчеркнет: эмираты, нефтяные шейхи, саудовская монархия и прочие влиятельные фигуры из арабского мира активно содействуют восстановлению столицы Ливана. Да, великодушно кивают головой в Эр-Риаде или Каире, Бейрут – наш блудный сын, анфан террибль Ближнего Востока, со своей многоконфессиональной вольницей. Что делать – он так воспитан! Здесь хозяйничали французы, их колониальный язык – второй государственный в Ливане. Все это так. Но космополитичный Бейрут все-таки наш, арабский. И никуда от нас не денется...
И едут состоятельные потомки пророка Магомеда в этот грешный «Париж Востока», где проводят свои бесконечные международные конференции и симпозиумы. А досуг можно провести и в Casino du Liban, до которого Монте-Карло еще расти и расти. Да и красавицы здешние – не в пример закутанным в чадру или одетым непонятно во что арабским женщинам от Магриба до Ирака. Какой там Милан – моду диктует Бейрут! Как минимум в арабском мире.
Бейрут, слов нет, город стильный. Чувство стиля ощущается и в его архитектурном облике, и в непринужденной манере горожан одеваться, пить кофе, разговаривать, и в обилии дорогих автомобилей.
Местный шик: девушки в джинсах на крышах авто размахивают флагами и что-то выкрикивают («Сирия, гоу хом!» или «Сирийцы – наши братья!» – в зависимости от политической принадлежности дам). Причем женщины за рулем, как мне показалось, имеют весьма туманное представление о правилах дорожного движения. Как полагается южному городу, все сигналят. А от назойливых таксистов (нигде так много их не видел) нет отбоя…
В бейрутских кафе покуривают «Житан» – самая популярная здесь марка сигарет – и ведут неспешные беседы. О чем? Женщины – о моде. Мужчины – о политике. В здешние политические дебри лучше не влезать. Тут нет логики. Вот, казалось бы, президент (по конституции им должен быть христианин-маронит, а главой правительства и спикером парламента – соответственно суннит и шиит) – Эмиль Лахуд. Армянин по матери, женатый на Адринэ Аматуни, из древнего армянского княжеского рода Аматуни, пользовался поддержкой… Дамаска. А сунниты и шииты требовали вывода войск своих собратьев-сирийцев. В гражданскую войну тоже была путаница. Поначалу фалангисты-христиане, которым помогал Израиль, хотели изгнать из страны беженцев-палестинцев. Но за них заступились братья-мусульмане. А потом и они рассорились. Стреляли все во всех – марониты, сунниты, шииты, друзы (еще одна влиятельная мусульманская община), израильтяне, сирийцы…
Страдали от всей этой вакханалии мирные жители, общины, соблюдавшие нейтралитет.
В частности, армяне. До войны их проживало в стране около 300 тысяч. Бейрут по сей день называют неофициальной столицей спюрка – нашей диаспоры. В армянском квартале Бурдж-Хамуд редко услышишь арабскую речь. Армянские вывески («Vartanian center», «Bar Ararat», «Der-Agopian shop» и др.), армянские церкви, редакции газет и журналов, армянские общеобразовательные школы, армянские триколоры в окнах домов…
Армяне занимаются не только коммерцией. Среди них есть лучшие в стране врачи, адвокаты, художники. Община имеет своих представителей в ливанском парламенте. Казалось бы, ассимиляция не грозит, живи и радуйся, нигде в спюрке у армян нет таких условий. Однако…
–Здесь никогда не успокоятся, – говорит мне Перч, владелец ювелирного магазина. – Наши уезжают в Америку и Европу, осталось около 70 тысяч армян. Да, они нас уважают, мол, образованные армяне, работяги, лояльные, дружелюбные… Но у них свои разборки, межарабские. Боюсь, как бы тот кошмар гражданской войны не повторился…
А пока в Бейруте время от времени гремят взрывы. На следующий день после нашего отъезда по телевидению показывали взорванный католический храм. Говорят, это все провокации Дамаска, который все-таки вынудили вывести войска из Ливана. Сирийские спецслужбы обвиняются и в убийстве бывшего премьера страны Рафика Харири.
Проект «Харири и сын» был успешно завершен после парламентских выборов. Сторонники покойного премьера победили, и его сын возглавил крупнейшую фракцию. Но их портреты – до сих пор на рекламных щитах города. К Харири-старшему идут поклониться с цветами (в центре города создан его временный «мавзолей»). А Харири-младший собирает многотысячные митинги и говорит о мире в Стране кедра. О ливанском единстве. О равноправии христиан и мусульман. О возвращении Бейруту былого величия...
Его сторонникам очень нравится, как он говорит.
Александр Геронян,
Бейрут – Рига
|
