Алексей Сисакян: «Надо терпимо относиться к людям…»

Интервью с директором Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в подмосковной Дубне, академиком РАЕН и НАН Республики Армения Алексеем Норайровичем Сисакяном

– Алексей Норайрович! Мы узнали о Вашем избрании на высокий пост директора Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в подмосковной Дубне. И в связи с этим хотелось бы спросить: как проходили эти выборы, по каким критериям? И вообще, какие качества должен иметь директор такого уникального научного центра?
– Думаю, наверное, в моем избрании (18 стран-участниц ОИЯИ проголосовали единогласно) сыграло роль то обстоятельство, что я всю свою сознательную жизнь работаю в этом институте. Я пришел в институт после окончания физического факультета МГУ и вот уже 38 лет работаю здесь. К тому же, у меня накопился определенный опыт организационной работы. В последние годы работал вице-директором института, а ранее был главным ученым секретарем института, когда директором был академик Николай Николаевич Боголюбов, крупнейший ученый, физик, математик, мой учитель. Итак, я хорошо знаю традиции института. В моем избрании наверняка сыграло роль и то, что я работал в составе предыдущей дирекции, когда институт успешно возглавлял академик Владимир Георгиевич Кадышевский – выдающийся ученый и организатор науки. Именно ему и его соратникам выпала огромная ответственность за институт в тяжелые времена, когда произошел распад СССР и социалистического лагеря. В этих условиях институт, деятельность которого основывается на сотрудничестве ученых разных стран, было трудно сохранить. Но ОИЯИ не только выжил, но и динамично развивался. Получилось, что интерес, который сплачивал людей вокруг науки, оказался сильнее, чем тот политический интерес, который сплачивал эти страны. Многие структуры, например СЭВ, уже не существуют, а институт действует.
– А какова ситуация на сегодня? На основании чего, вокруг какого проекта сосредоточены страны, участвующие в научном развитии ОИЯИ?
– Наш институт был создан почти 50 лет назад, в марте следующего года мы будем отмечать юбилей. Как международный центр он возник в 1956 году. Но до этого в Дубне почти 10 лет работали две советские лаборатории по ядерной физике. Они стали базой для создания международного института. В начале, в 1956 году в институте работала целая плеяда ученых из разных стран-основателей – СССР, Китая, ГДР, Польши, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Монголии, Румынии, Вьетнама, Албании, Кореи. Они создали институт по очень качественным международным критериям. Прежде всего, была разработана серьезная научная программа, в институте традиционно развивались исследования в области фундаментальной ядерной физики, физики частиц и физики твердого тела, прикладные исследования. Интенсивно развивается также образовательная программа. Так что институт и сегодня работает как научное объединение ученых из разных стран, и остается таким же сплачивающим началом для стран на территории СНГ. С другой стороны, в научных программах института очень активную роль начал играть ряд западных стран – Германия, Италия, Франция, США и другие. Так что наш институт работает как крупный подлинно международный центр по ядерной физике. В Дубне сохранены старые и построены новые ядерные установки, ускорители и реакторы. Кстати, сейчас слово «ядерный» у многих вызывает некоторое отторжение, связанное с известными военными приложениями. Но у Дубны счастливая и мирная судьба – Дубна всю свою жизнь работала только над мирными проектами.
– Кстати, когда говорят Дубна, то почему-то считают, что там опасно, там радиация. Так ли это?
– Я думаю, что в этом вопросе срабатывают стереотипы. Если есть слово ядерный, значит, там есть радиация, там опасность, там «Чернобыль», там атомные взрывы. Более того, нам неоднократно предлагали переименовать наш институт, мол, так будет лучше. Но тогда пришлось бы переименовывать и все названия, связанные с представлениями о структуре материи (атом, атомное ядро, субъядерные частицы…), это было бы абсурдно… Так что мы сохранили старое название. Исследования структуры и свойств материи всегда, со времен Аристотеля, были основным занятием любой фундаментальной науки. Но чтобы изменить существующие стереотипы, и ядерная физика должна доказать, что она полезна. Кстати, у нас есть много направлений чисто гуманистического характера. Например, протонная терапия: новые методы медицины, которые используют пучки заряженных частиц для диагностики и лечения ряда заболеваний… Ускоритель – довольно безопасная установка. Нас из космоса пронизывают гораздо больше частиц, чем от ускорителя. Если голову не засовывать под пучок, то ничего страшного не будет. Если человек долго греется на солнце, то он испытывает аномальные влияния: большое количество фотонов тоже вредно для организма. Словом, опасности, связанные с Дубной, сильно преувеличены. Хотя в любом центре, где работает современная техника, определенную осторожность надо соблюдать. А в целом радиационный фон в Дубне гораздо лучше, чем, к примеру, в Москве.
– Вы говорили об участии многих стран в работе института. А каково участие Армении в работе Вашего института?
– Армения традиционно принимала очень активное участие в работе института и до того, как в 1992 году стала полноправным членом института. Дубна всегда работала в тесной связи с Ереванским физическим институтом, с Ереванским госуниверситетом, с институтами Академии наук Армении, контакты с армянскими учеными всегда были очень важны для реализации научной программы института. Человеческая и научная дружба связывала академиков Николая Николаевича Боголюбова и Виктора Амазасповича Амбарцумяна. Они были очень близки по-человечески, и были заинтересованы в ряде общих научных задач. Традиционные связи армянских ученых с Дубной поддерживали и братья Алиханяны, и в области теоретической физики Гурген Серобович Саакян, который был одним из крупных теоретиков в Ереванском университете. Изначально в Армении физика и в особенности астрофизика были очень сильны. На этой основе наше сотрудничество всегда развивалось динамично. С 1992 года довольно большая группа ученых на контрактной основе работает в институте, происходят обмены специалистами. И это сотрудничество продолжается как бы на новой основе.
В Дубне традиционно работало и работает много талантливых ученых армянского происхождения. Академик Юрий Цолакович Оганесян – всемирно известный ученый.
– Его именем названа звезда?
– Насчет звезды я точно не знаю. Академик Оганесян знаменит тем, что является одним из отцов новой науки – физики и химии трансурановых элементов. Мы гордимся тем, что даже в тяжелые времена для науки, несмотря на все трудности, Оганесян и его коллеги синтезировали новые элементы, они фактически открыли Остров стабильности в мире сверхтяжелых элементов. Вообще, в Дубне есть немало ярких ученых-армян – профессора Юлиан Арамович Будагов, Степан Агаронович Бунятов давно работают в Дубне и возглавляют крупные научные коллективы. К сожалению, недавно ушли из жизни крупные ученые-физики – Марлен Нарибеевич Хачатурян, Бениамин Ашотович Шахбазян. Недавно скончался профессор Рубен Цолакович Оганесян, он был физиком-ускорительщиком, до этого Камо Огсенович Оганесян. Тоже известный физик-экспериментатор. С Дубной связана научная деятельность профессоров Владимира Владимировича Папояна, Валерия Мкртичевича Тер-Антоняна и многих других ученых-армян.
– Известно, что большое количество студентов из Армении обучаются в Дубне.
– Да, студенты, в основном, из Ереванского госуниверситета учатся в Дубне, многие молодые люди проходят аспирантуру в Дубне, а потом остаются работать по контракту. В свою очередь, у нас есть своеобразная опорная точка в Ереванском университете – это совместный центр фундаментальных исследований. Эта опорная точка позволяет отбирать талантливых студентов, которые хотят дальше продолжить свое обучение в Дубне. Такая система совместной подготовки молодых ученых очень продуктивна. Нам очень помогают армянские ученые, например, руководитель этого центра профессор Георгий Погосян. Ежегодно мы проводим мероприятия в Армении, международные конференции по теории симметрий в физике, различные чтения и симпозиумы. Недавно мы провели Европейскую школу молодых ученых в Армении – в Ереване и в Цахкадзоре. Нам была оказана поддержка со стороны руководителей ЕрФИ, ЕрГУ, НАН Армении.
– Когда Вы последний раз были в Армении?
– Я бываю в Армении по несколько раз в году, обычно это связано с проведением конференций, с работой упомянутого центра в ЕрГУ.
В прошлом году в Ереване и Аштараке проводились чтения памяти моего отца.

– В Армении помнят и чтят память Вашего отца. Мы знаем, что Норайр Мартиросович Сисакян был крупнейшим ученым, биохимиком, основателем космической биологии, академиком АН СССР и АН Армении, лауреатом многих премий, возглавлял Международную академию астронавтики. Его именем назван кратер на Луне.
У меня есть еще вопрос. Как Вы оцениваете сегодняшнее положение Армении, ее экономический потенциал?
– Я не экономист, и мне трудно давать сколь-нибудь ясные оценки. Но в последние годы по сравнению с 1990-ми, безусловно, видна положительная динамика. Когда была отключена Армянская АЭС, жизнь была, конечно, очень тяжелая. Вообще, это была ошибка – отключать АЭС. Положение было и без того тягостное: блокада и все прочее. Кстати, Армен Артаваздович Абагян, крупный ученый, специалист в области атомных электростанций, несколько раз говорил самым высоким должностным лицам, в том числе и президенту Армении, что нельзя останавливать Армянскую АЭС.

Сегодня эта проблема решена. Остается проблема блокады. Это политическая проблема. В Армении есть крупный интеллектуальный потенциал. Его надо использовать. К сожалению, много талантливых людей уехало за границу. Причем, не только в Россию, но и в дальнее зарубежье.
– Вы считаете, что этот потенциал еще существует?
– Конечно, хотя удар по нему нанесен. В каком-то смысле Дубна помогала сохранить уникальные кадры в Армении и в России. Многие, поработав в Дубне, возвращаются в Армению. Сейчас усилиями армянских ученых и при поддержке американской диаспоры намечается так называемый проект “CANDLE” («СВЕЧА»). Это попытка создать источник синхротронного излучения, который полезен не только для фундаментальных, но и для прикладных исследований. Он, безусловно, привлек бы к работе в Армении талантливых молодых исследователей. Для реализации этого проекта диаспорой были выделены определенные средства. Но дело продвигается с трудом. И не только экономические трудности играют роль. Любой крупный научный проект требует и проявления политической воли. Пока эта воля, на мой взгляд, явно не обозначена.
В этом году в сентябре состоится конгресс физиков Армении, к нему привлечены и представители диаспоры. Я являюсь еще и вице-президентом армянского физического общества. Мне очень хочется, чтобы такой важный элемент –использование научного потенциала – стал бы составляющей частью политики армянского государства. Это, к сожалению, не в полной мере происходит в Армении. Да и в России, вообще говоря, та же проблема.
– Как Вы думаете, это происходит потому, что власти не понимают значение развития науки? Или есть какие-то другие причины?
– Бывают задачи важные и задачи срочные. Власти в обеих наших странах, решая срочные задачи, откладывают решение важных. Но общее понимание важности науки есть. Мне несколько раз приходилось беседовать с президентом Армении Робертом Седраковичем Кочаряном. И мне кажется, он понимает важность науки. Но, видимо, какие-то другие срочные задачи не позволяют сконцентрироваться на решении этих задач. К тому же, и сами ученые тоже должны понимать: сегодня ситуация изменилась и ученые сами в первую очередь должны предлагать сценарии развития. И в этом отношении ученые должны уделять внимание инновационным проектам. Это важно. Я имею в виду, что если сегодня удалось бы доказать, что завтра такой-то проект может принести пользу, большой вклад в экономику, я думаю, в большинстве случаев такие проекты были бы поддержаны. Здесь, мне кажется, можно рассчитывать на частно-государственное партнерство: союз ученых, предпринимателей и государства. Конечно, науке нужно давать деньги. А когда эти деньги вернутся, неизвестно. Такая постановка вопроса сегодня смущает руководителей самого разного уровня. Хотя она тоже имеет право на существование. Ведь фундаментальные науки не всегда обещают немедленную отдачу. Хотя отдача бывает всегда. Сегодня реалии времени таковы, что нам, ученым, нужно решать также и срочные задачи.
Что касается использования промышленного потенциала Армении... Конечно, блокада сильно осложняет ситуацию. Но в то же время я вижу некоторые плодотворные попытки. Ряд направлений осваивается вместе с российскими партнерами. Это очень важно. Привлекаясь на общественных началах к работе группы советников посла Армении в России Армена Багратовича Смбатяна, я имею некоторую возможность наблюдать, как эти договоренности достигались и выполняются. Например, такой завод, как «Марс», сегодня осваивается благодаря партнерству с Россией.

– А какова вообще сегодня судьба так называемых почтовых ящиков в Армении? Они возобновляют свою работу?
– Я знаю, что они постепенно возобновляют свою работу. Но процесс еще в самом начале. Конечно, это были мощные гиганты промышленности. На «Марсе» я несколько раз бывал. Наш институт как раз способствовал тому, чтобы «Марс» получил некоторые заказы от западных научных центров, с которыми мы сотрудничаем. Мы заботились о том, чтобы привлечь научный потенциал наших стран-участниц. Определенные заказы для нашего сотрудничества с Национальной лабораторией им. Ферми (США), с Европейской организацией ядерных исследований (Женева) выполнялись как раз на «Марсе». Это наукоемкие заказы, но они, конечно, не способны загрузить такой гигант. Через сотрудничество, связанное с Дубной, были задействованы лишь определенные цеха. У таких заводов потенциал, конечно, могучий. Сейчас весь вопрос в том, как его использовать для развития, в том числе и промышленности Армении.
В Армении из крупных проблем остается проблема хорошо оплачиваемых рабочих мест. Поэтому любая мера, которая способствует появлению новых рабочих мест, должна приветствоваться.

– Многие или некоторые политические деятели и в самой Армении, и за ее пределами, и экономисты склоняются к мысли, что развитие Армении будет идти скорее в аграрном направлении, чем в научном или промышленном… А как Вы оцениваете эту проблему?
– Лично мне – как человеку, как ученому и как армянину, было бы обидно, если бы Армения стала развиваться в сторону лишь аграрного направления. Потому что в аграрном пути развития не будет задействован тот мощный научно-технический потенциал, который есть у Армении. Армения еще в эпоху СССР, в определенных условиях, уже достигла больших успехов на промышленном и научно-техническом направлениях. И сейчас говорить о том, чтобы вернуться только на аграрный путь, по-моему, неправильно. Это мне напоминает точку зрения, что у России есть только сырьевой путь развития. Конечно, и в Армении надо использовать аграрный потенциал, и в России надо использовать ее сырьевые возможности. Но не сводить весь путь развития только к этим направлениям. И для России, и для Армении должна существовать инновационная составляющая в экономике. Таким образом, путь – не только инновационный, но и цивилизованный. Это мое мнение, мнение человека, который не очень близок к экономике.
– Кого Вы считаете самым великим армянином?
– Трудно назвать кого-то одного. Я позволю Вам ответить сначала шуткой. Я однажды обратился к своему учителю академику Боголюбову с таким вопросом: «Кто самый великий математик современности»? И он мне ответил: «Множество математиков – это неупорядочиваемое множество. То есть их нельзя пронумеровать. Они все равновеликие». Наверное, он был прав. Одного кого-то трудно выделить. Каждый велик в своей области. Мне посчастливилось лично знать и неоднократно общаться с Арамом Ильичом Хачатуряном. Великий композитор, великий музыкант… Он определил направление развития музыкальной культуры, не только армянской, но и мировой. Его «Танец с саблями» из балета «Гаянэ», наверное, знает каждый житель нашей планеты. Уж не говоря о музыке к «Маскараду» или балету «Спартак». Мне посчастливилось знать довольно близко Артема Ивановича Микояна. Тоже великий армянин, который определил пути развития авиационной техники в такой мощной державе, как Советский Союз. И вообще МиГи известны во всем мире. Он был исключительно интеллигентный человек. Конечно, великий армянин – Месроп Маштоц. Его влияние на Армению и на всю цивилизацию велико. По сути, он дал жизнь армянскому языку. Комитас велик не просто как композитор, но и как музыкант, воплотивший скорбь армянского народа.

На меня произвели незабываемое впечатление встречи с поэтом Геворком Эмином. Он к тому же и односельчанин моего отца. Как и мой отец, он аштаракский. Он часто бывал у нас в гостях. Виктора Амбарцумяна я уже упоминал. Это – человек-эпоха, человек-легенда. Вообще ведь в науке идеи довольно недолговечны. А многие идеи Амбарцумяна до сих пор актуальны. Я горжусь своим народом еще и потому, что почти во всех областях можно назвать лидеров, деятелей и новаторов армянского происхождения, и даже не одного. Туманян, Баграмян, Исаков, братья Орбели, Тигран Петросян – этот ряд может быть продолжен очень долго. Так что самого великого армянина я даже и не смог бы назвать. Национальному характеру армян эта градация не слишком соответствует. Скажу в шутку: армяне все считают себя великими. Есть такая черта.
– Какие черты в людях Вы цените и какие отвергаете?
– Мне академик Боголюбов рассказывал… Когда он учился в младших классах школы, ему математика не очень давалась. И тогда его родителей вызвали в школу и сказали: «Знаете, у Коли с математикой не все в порядке». Родители очень расстроились. А учитель говорит: «Вы не расстраивайтесь. Может, математика из него и не получится, но мальчик он не вредный». И вот Н.Н.Боголюбов со смехом пересказывает мне эту историю и говорит: «Вот, математик из меня явно получился. Но видимо, потому что я был не вредный»…
В общем, в первую очередь в людях надо ценить доброжелательность, – по отношению к другим людям, к природе. Это важное качество. Бог может не всегда и не всем дать другие качества, но это качество человек может сам в себе культивировать. Я также очень высоко ценю в людях чувство ответственности. Сейчас я под впечатлением того, что моя дочь Анастасия закончила среднюю школу (с медалью!), поступила на факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. И вот когда я смотрел на ее сверстников, то отмечал, что очень важно, чтобы следующее поколение выросло доброжелательным и ответственным. Мои родители сами были очень ответственными и доброжелательными людьми и меня воспитывали в том же духе. Стараюсь вообще с пониманием относиться к людям. Люди все – разные. Надо терпимо относиться к людям самых различных взглядов и менталитета.

Беседу вел Григорий Анисонян