Над Москвой порхнули бабочки Параджанова

В 2004 году вся мировая общественность отмечала 80-летие великого Мастера ХХ века СЕРГЕЯ ПАРАДЖАНОВА. Организатором и исполнителем международного проекта «ГОД ПАРАДЖАНОВА В МОСКВЕ» выступил Московский художественный театр «Параджановское фойе», который отмечает в этом году свой 10-летний юбилей.

….Б абочки Параджанова!...
Кобальтово-синие, лазурные, белоснежные – они парили над праздничным залом и грациозно – бесстрашно опускались на юбилейную сцену, на бархатный занавес. Они прилетели на Параджановский пир, и казалось, что их легкие крылья отыскали сокровенную тропу, по которой придет ОН на свой юбилей. Осторожно взлетели, чтобы парил ОН над весенней Москвой, легкий и яркий, шаловливый и сумасшедший, как прежде! Они порхали над изысканным убранством Параджановского зала, как взгляды, как рукопожатия, как поцелуи…. Яркие, хрупкие, трепетные, живые, - параджановские!..
Нужно обладать безграничной смелостью и таким же чувством такта, чтобы рискнуть хотя бы прикоснуться к яркому, праздничному и неизведанному миру Параджанова. Смелостью – потому что только глубина таланта и Сопричастности дает право на такой шаг. Тактом – потому что, несмотря на всеобъятность, этот мир бесконечно хрупок, как узор на крыльях нежной бабочки, и не терпит неосторожных прикосновений…
Таким событием стало 10 лет назад рождение Московского художественного театра «ПАРАДЖАНОВСКОЕ ФОЙЕ» - единственной в мире лаборатории, посвятившей свой путь Образу великого Мастера.
Нанизывая на одну нить, собирая в драгоценное ожерелье свою исповедальную песнь, обращается к Мастеру Владимир ГАББЕ (основатель и художественный руководитель театра «Параджановское фойе»), подаривший сумасшедшему гению самый дорогой подарок – ТЕАТР… ТЕАТР ПАРАДЖАНОВА!
Ах, как поздно ты пришел к нам, Параджанов!
Пришел спустя тревоги, разочарования, Несвободу.

Спустя обиды и потери, спустя страх….
Спустя, спустя, спустя….Поздно!
И вот, Великий Нищий снова начинает жить...
Спустя свою жизнь!....
В творчестве великих мастеров всегда остается место для недосказанного, неосуществленного, задуманного, но не завершенного. Сергей Параджанов, помимо своих неповторимых фильмов, оставил нам удивительные сценарии, новеллы, черновики, письма, наброски, через которые упрямо проступают такие знакомые параджановские черты – черты гениальности. Параджанов относился к редкому человеческому типу – Человек Играющий. И фильмы, и коллажи, и сценарии, и письма Мастера – это бесконечная игра с предметами, образами, красками, куклами, масками, мифами, со смертью… Один поэт как-то сказал: «Для меня все материальное магично». Наверное, это хорошо чувствовал Параджанов.
Именно эту ускользающую магию материи воплощает в своих замыслах ВЛАДИМИР ГАББЕ. Его театр, вопреки расхожему мнению, начинается не с вешалки, а с фойе. Мы переступаем незримую границу и попадаем в иной мир – яркий, праздничный, иноязычный, как узор на крыльях бабочки. ПАРАДЖАНОВГРАД… коллажи, куклы, ассамбляжи, посвященные образам и мифам С.Параджанова. Стеклянные бусины, осколки фарфора, кружева, высохшая кожура граната, павлиньи перья, перламутровые раковины, шляпы, напоминающие то роскошные торты, то изящных птиц с нездешним опереньем. Здесь любой предмет – повод затеять игру, спровоцировать карнавал. И тогда обычная перчатка с драгоценным перстнем становится живописным объектом, распахивающим перед нами новое измерение, которое поможет настроиться на Его – параджановскую волну.
Инсталляции, портреты, фотографии. И в каждом «переулке» Града Параджановского – Он, лукавый и бескомпромиссный, смеющийся и печальный, строгий и лучезарный! И все это вместе создает щемящее и непередаваемое ощущение Присутствия. В.Габбе – автору и режиссеру всего этого многодневного юбилейного действа, на которое собралось ни много ни мало более четырех с половиной тысяч зрителей, удалось передать неуловимое, мерцающее НАД… Над цветом, над тенью, над ракурсом, над предметностью. Как будто вот прямо сейчас распахнутся двери, и…
Двери действительно распахиваются. Нарядно одетые гости медленно заполняют Колонный зал Екатерининского дворца. Зал, прорастивший в себе ЕГО сны, ставший за 10 лет домом «Параджановского фойе». Их встречают празднично накрытые столы с любимым угощением Мастера – терпкое вино, виноград, чернослив, курага, изюм и орехи, рубиновые зерна божественного граната. И вот под бальный пируэт юных Нимф рассаживаются гости, чьи лица хорошо знакомы всему залу – Юрий Любимов, Софико Чиаурели, Татьяна Бестаева, Тамара Гвердцители, Елена Камбурова, Лариса Кадочникова, Нани Брегвадзе, Алла Демидова, Светлана и Сурен Параджановы, Посол Армении Армен Смбатян, Посол Грузии Константин Кемулария… - сегодня все они в гостях У ПАРАДЖАНОВА!
И голос Тамары, ставший талисманом театра, заполняет зал. («Ты говоришь словами моего сердца!») Тамара Гвердцители поет словами сердца. Так поют только горы, которые всегда с ней, всегда внутри нее.
«Самое страшное – прозревать прекрасное», - эту фразу Параджанова повторила в своем выступлении Елена Камбурова.
Прекрасен полет птицы, которой нет нигде… А когда летят бабочки, они сразу везде. Вот, восхищенно вскрикнула великая Софико Чиаурели, кого Мастер называл своею Музой. Большекрылая тропическая гостья , кажется материализовавшись из густого сна Мастера, нашла свою Софико, чтобы легким касанием крылышка благословить, поблагодарить свою любимую актрису. Бабочка, севшая ей на руку, словно Его прикосновение, словно поцелуй руки своей музы, как наивная попытка вернуть в ее жизнь краски. «С уходом Сергея в моем кино исчезли цвета. Мир стал черно-белым», – сказала она. И вот, словно детский подарок – живая, трепетная краска… Каждое слово актрисы отзывалось восторженным эхом в воспаривших, как стая чудесных бабочек, душах зрителей, растворивших свое наслаждение в феерическом, маскарадном празднике. Вот еще одна, почти лазурная присела на ЕГО портрет в фойе театра и просидела как жрица все семь дней юбилейной Недели. А вот уже и вовсе по-параджановски: пестрокрылая бабочка на шее боящейся шелохнуться Инны Генс (вдовы В.Катаняна) в изысканной шляпе от самого Параджанова (живой коллаж).

Параджанов был для окружающих чем – то вроде философского камня – субстанции, превращающей в совершенство все, к чему прикоснется. Потому, наверное, и получилось все так – по-параджановски. И вместо официальных речей вырывались из глубины сердца сокровенные обращения к присутствующему в зале Мастеру. Потому и выступление директора Параджановского музея в Ереване Завена Саркисяна началось словами: «Вчера мне приснился Параджанов…Он Учитель… Я понял, что такое учитель, не в школе, а после Параджанова. Учитель – это красота и доброта. Это вкус, которого сегодня не хватает. Сопротивляться безвкусице можно только искусством настоящим».
Может быть, именно таким сопротивлением стала феерическая премьера спектакля «ПАРАДЖАНОВ» в постановке и режиссуре Владимира Габбе. Притча – память, вознесенная в Образ. Как будто это так просто – вознесение, как будто это вообще возможно - создать на сцене портрет того, кто выдумал из собственной жизни розыгрыш. Того, кто разыгрывал гениев, народы, культурные традиции. Да еще по мотивам сценария последнего, не снятого фильма. И какого фильма – «Исповедь». Как будто это мыслимо – воплотить на сцене исповедь сумасшедшего гения, исповедь волшебника, исповедь шута. Да, это исповедь, возможно, единственного героя сказки, дерзавшего поучать королей – который пришел, «спустя свою жизнь», чтобы в который раз рассмеяться в лицо тем, кто решил, что театр умер, кто решил, что умерло кино, тем, кто решил, что картины не худший товар, престижный и компактный. ОН пришел пошутить над этими пророками смерти искусства. Он, превративший похороны друзей в театральные мистерии. Пришел и назначил свидание на кладбище, на снесенном Тифлисском кладбище, в час вознесения хачкаров и аукциона памяти. Он предложил нам купить кяманчу, последнюю кяманчу ВЕКА. Он распахнул занавес сфер. И мы увидели в Параджановском театре огромный коллаж с условным названием «спектакль», в котором режиссер мастерски заплел колдовской узор на стыках театра и кино, музыки и поэзии великого армянского поэта Саят-Новы, нарядив сцену карнавалом безумных снов и тайных страстей великого мистификатора. Нет, это не спектакль, это коллаж, в котором объятия экрана и сцены прорастают друг в друга, «не ведая стыда», где Память возносится бесконечным потоком призрачного света, одетого в лица и жесты, где каждый взгляд артистов, да что там – даже их сны плывут и плывут от хачкара в небо по лунному шлейфу. Впервые на российской сцене отразились друг в друге, как в огромном зеркале, кино и театр, рождая трансцендентальную магию параджановских сновидений.

Оказывается, это он назначил нам всем свидание, спустя свою жизнь, и сам пришел на него. Этого от него мы, конечно, не ждали! Еще один розыгрыш. Ведь многие помнят: любой визит Параджанова – это подарок, причем драгоценный. И вот он – дар гения – театр «поверх барьеров», театр-мистерия, театр-праздник… Спросите у жрецов спектакля – Александра Авдеева, Луизы Габбе… Как? Как это все возможно, чтобы, словно дети, мы – видавшие виды московская публика – тридцать минуть оваций?...

И ответят вам: Параджанов такой проказник, такой выдумщик, такой… Это все он. И театр, носящий его имя, как и сам Параджанов, перешагнул границы подмостков. Искренность и фантазия параджановской пробы не умещаются в прокрустово ложе каких-либо определений. Театр, оборачивающийся музеем орнаментально-духовной сути Мастера, вдруг развернется Памятью, кинолентой, домом присутствующих теней. Так и живет – тишайшим прозрачным вихрем, возбуждая любопытство и страсть своего зрителя, увлекая со всех сторон тех, кому тесно и душно в рамках. Эдакий центр притяжения культур, этнических стихий и вечного поиска.
И не удивляйтесь, господа, если вам доведется где-нибудь встретить врата в ПАРАДЖАНОВГРАД. Не удивляйтесь, ибо не хватит сил удивляться на каждом шагу, на каждом вздохе. Примите удивление как стиль дыхания и приготовьтесь к чуду. Ведь мечты о доме таких как Параджанов, не могут умереть. Как не умирают насовсем и они сами. Они всегда рядом. Нужно только найти к ним свою особую тропу. И тому, кто найдет, откроется – ТЕАТР – его новая ипостась, его полет на вырост, на вырост всем, кто стремится причаститься параджановского чуда жизни-праздника. Где-то здесь, в этом Театре, есть дверь, за которой лукаво усмехаясь, прячется Мастер. Может, он готовит свой очередной сногсшибательный розыгрыш? Дверь эта, возможно, и нарисованная, но свет из-под нее пробивается настоящий. Там, за этой дверью, наш вечный Дом, это оттуда приходят фантастические сновидения, это оттуда вылетает пестрокрылое облако: кобальтово-синее, лазурное, белоснежное. Да, да, то самое, что парило над изумленным залом, восторженно взиравшим на волшебный лет бабочек, расставивших свои драгоценные прикосновения на зрителях и гостях «Параджановского фойе».

А когда время ненадолго прячет в свои складки его бесценное безумие, не утихает где-то поблизости эхо, в котором доносится зов одержимости удивительных людей – Владимира и Луизы Габбе, посвятивших свою жизнь и судьбу рождению неповторимой сказки – ТЕАТРА ПАРАДЖАНОВА:
«Ах, как бы выдумать такую чашу, чтобы налить в нее красное вино и выпить всем залом за тебя, Маэстро! И чтобы капельки, упав на землю, превратились в красные зернышки граната. Одно зернышко… Два… Три… Десять… Целый ковер гранатовых зерен! В нем нет лжи. В нем каждое зернышко наполнено жизнью. Эти зернышки, как маленькие праздники, которые ты так хотел рассыпать среди нас. Ты и в новой жизни будешь таким вот зернышком, слышишь? А мы – всем остальным: кожурой, которая будет тебя оберегать, короной, которая не позволит никому надсмеяться над тобой. Закрытой для чужих ладоней таинственной планетой, в которой будут жить рядом твои фильмы, коллажи, рисунки, письма, твоя истина и наша память! А мы, живущие на этом свете, сделаем кокон, чтобы вылетел ты на том свете БАБОЧКОЙ!».
Пусть будет этот кокон так же прекрасен, как его вдохновенный полет. Пусть не прерывается связь времен и пространств, пусть совершенное именем Его тут не омрачит праздника Его там, и пусть Его вечный праздник по ту сторону суеты и тлена прорастет тут коконом – изысканным и ажурным ковчегом тайны и красоты – извечных признаков бессмертия!

Доктор искусствоведения, профессор
Мария Богатырева