Мифотворчество и политика

Продолжение. Начало в №11,2004 г. Мифы создаются и в процессе развертывания антилиберальной вакханалии. Участниками ее являются и некоторые авторы и гости «Литературной газеты».

Историк и писатель Валерий Шамбаров договорился до «разрушительной сущности» либерализма, доказывая этот экзотический тезис ссылками на издержки реформ в других странах, а главное на то, что творят у нас чубайсы и иже с ними, чей «либерализм» в действительности носит весьма сомнительный характер. При этом за негативными эпизодами правления наших псевдолибералов Шамбаров не желает видеть суть подлинного либерализма, который представляет собою стержень развития нормальных цивилизованных стран, вызывающего дикую зависть у наших квасных патриотов-антизападников (см.«ЛГ» № 20-21, 25.05-1.06.04). Он не первый и не последний антилиберал среди наших «философов». Коммунисты или те, кто все еще продолжает считать себя таковыми, не в счет: им сам Бог велел быть антилибералами. Но от них не отстают их оппоненты- неоевразийцы, главный идеолог которых А.Дугин объявляет либерализм «отвратительным», «человеконенавистническим, подлым учением», «политической платформой уродов и пройдох», приписывая либеральной философии собственную выдумку о том, что мерой всех вещей для нее, оказывается, является «торгующий индивид», а «добродетелями» - алчность и эгоизм (почему-то поставленные в кавычки). «Русскому человеку такая гадость не нужна», - самоуверенно вещает Дугин от имени всех нас. А поскольку доказательств, способных опровергнуть реальную жизнь наиболее благополучных стран мира, которые на практике следуют принципам именно либерализма, у него нет, он устраивает дешевый «перформанс» с противопоставлением специально подобранных цитат из либерального философа XIX века Д.С.Милля одной цитате из поэтического трактата «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше, полагая, что таким образом он «окончательно и бесповоротно» уничтожил либералов. Конечно, упомянутый философ-иррационалист и анархист, может быть, в чем-то и справедливо критиковал тогдашнее буржуазное общество. Только г-н Дугин хорошо знает, что поезд капитализма XIX века, который он пытается пустить под откос, давно ушел и ницшеанская критика тогдашнего либерализма осталась всего лишь фактом истории философской мысли, непригодным для оценки современной нам действительности. И Дугин обрушивается на сторонников либерализма с непристойными оскорблениями, не замечая, видимо, что тем самым роняет себя самого в глазах умеющего думать читателя (см. «Лит. газету» № 9 от 5-11.03.03).
А вот доктор исторических наук и депутат Наталья Нарочницкая вроде бы признает «классический либерализм», который «как раз и создал современные нации», и «великое западничество прошлого» как «сторону русского сознания, его богатую грань», но в упор не видит современных последователей и активных сторонников либерализма, демократии, западничества, а такие понятия, как права человека и гражданское общество, презрительно ставит в кавычки. Всех, кто не согласен вступать в ряды национал-патриотов православной закваски, эта ученая дама валит в одну кучу с чубайсидами, придумав для них общий ярлык «воинствующего левого (!?) либертарианства», ненавидимого за то, что сие либертарианство смеет не сводить всю русскую культуру к православию и не считать, как г-жа Нарочницкая, что подлинная западноевропейская культура рождена, оказывается, «не прометеевским духом Просвещения, а кровавым потом Франциска Ассизского и слезами Блаженного Августина» («ЛГ» № 19, 19-25.05.04).
Таким же образом она высказывается и в своем интервью, опубликованном в ноябре 2004 года («ЛГ» № 44, 3-9. 11. 04). Ну а как же быть с великой языческой греко-римской античностью, вдохновившей Ренессанс, и с иудейской основой Ветхого Завета, без которого нет христианской Библии?
Нарочницкая явно не понимает, что от ее постулатов за версту несет обыкновенным махровым средневековым мракобесием. Ей явно чуждо и нормальное христианское понимание столь обожаемого ею якобы православия, иначе бы она не стала открыто издеваться над тезисом о том, что «физическая жизнь - высшая ценность», объявляя его «концом всей культуры, не только христианской». И не посмела бы заявлять, да еще с пафосом, будто бы это - «извращение христианской категории бесценности и неповторимости человеческой личности», «отрицание высших ценностей» и «утверждение абсолютной суверенности человека от всех ценностей». Мадам явно зарапортовалась. Право на жизнь и есть высшая общечеловеческая ценность, а жизнь - это прежде всего физическая реальность, вне которой никакой метафизической реальности просто не бывает и никакой духовной жизни тоже. При этом наша православная национал-патриотка проговаривается: «кто пойдет на смерть, если физическая жизнь - высшая ценность?» Вот, оказывается, что ее заботит больше всего: не христианская мораль, а резервы пушечного мяса, которые могут быстро иссякнуть, если все поймут, что никому не дано права жертвовать чужими физическими жизнями. А, собственно, почему кто-то должен хотеть идти на смерть во имя чьих-то чужих интересов? В колонке «ЛГ-Форум» на той же странице, рядом с писаниями Нарочницкой, один из читателей газеты метко выразился фактически по поводу подобных заклинаний: «Благородных» русских разводят как лохов, увлекая их Православием, «русской идеей», спасением мира и прочими занятными «концепциями». И еще внушают приносить себя в жертву». Именно этим и занимаются национал-патриоты типа Нарочницкой, которая и перед фальсификациями не останавливается, обличая «тех, кто говорит, что патриот - только негодяй», естественно, не подтверждая свою выдумку никакими конкретными ссылками, потому что даже нехорошие «либертарианцы» таких глупостей не осмеливаются произносить, а вот что некоторые негодяи очень часто прячутся за патриотизмом - это факт, подтверждаемый и проговорками наших известных присяжных антилибералов и национал-патриотов, ударившихся в фальшивое православие и готовых приносить в жертву людей во имя своих метафизических мерихлюндий. Самое смешное, эта публика не способна конкретизировать, что же это за основы православной цивилизации и православной культуры, которые они упрямо навязывают нашей светской школе, чем таким существенным они отличаются от католицизма и протестантства. Разве не одна основа у всех христианских конфессий - вера в Иисуса Христа и его заповеди? И как можно всерьез отождествлять русскую нацию и русскую культуру с одним только православием, как это делают такие культуртрегеры, как депутат Александр Крутов или некоторые представители Московской Патриархии (см.«ЛГ» № 24, 23-29.6.04)? Всякому грамотному человеку известно, что у русской нации - богатое языческое прошлое, а русская культура совсем не одним только православием жива, но всегда питалась и питается и народными традициями, весьма далекими от православия, и восприимчива к культурным ценностям других народов и конфессий. Разве «Руслан и Людмила» - это произведение православной культуры? Да и вообще значительной, самой существенной части творчества Пушкина и даже Гоголя, Лермонтова и Толстого, Чаадаева и Вл. Соловьева, В. Белинского и подавляющего большинства других русских писателей и поэтов, музыкантов и художников, архитекторов, философов и ученых, при всем их уважении к православию как христианской религии и неуважении к воинствующим мракобесам от православия, куда более свойственны всечеловеческие качества, отзывчивость к любым веяниям духа, включая, между прочим, и атеизм, нежели исключительно православная упертость и мракобесие, которые и раньше служили не народу, а самодержавию. И сегодня история повторяется: нам пытаются навязать единомыслие и обрядоверие в псевдорелигиозной оболочке, дабы легче было «разводить лохов».
Разводят лохов и таким вот еще способом. Утверждают, что капитализм есть порождение протестантской этики, а она нам, православным, не подходит, потому и капитализм нам ни к чему. Это обычно говорят антилибералы. Как ни странно, и в лагере наших доморощенных либералов есть умники, для которых капитализм тоже вытекает из той же протестантской этики, которую они по этой причине хотели бы внедрить у нас. Одному такому умнику убедительно ответил журналист Геннадий Федоров («ЛГ», № 29, 21-27.07.04). Крайний вариант увязывания либерализма с протестантизмом сводит все к кальвинизму: «кальвинизм породил новую трудовую этику», «так началась буржуазная революция, приведшая к созданию экономической системы капитализма и системы парламентского правления», полагает Сергей Шаповал, тоже, по-видимому, журналист(«Нез. газета», 30.07.04). Вот только не объясняют нам любители вешать ответственность за капитализм на протестантскую этику, как получилось, что весьма успешно развивался и развивается он не только в Швейцарии (единственная страна, где кальвинисты составляют большинство верующих христиан, правда, не очень значительное, даже там много католиков), но во всех лютеранских странах (Скандинавия, а также Германия, где, кстати, немало и католиков), а главное в истинно католических странах, таких, как Франция, Италия, Испания, Португалия, Австрия, да и православная Греция развивается все по тому же капиталистическому пути, и протестантская, а тем более кальвинистская этика тут совсем ни при чем. Давно пора не выдумывать историю, а признать, что новую трудовую этику породило развитие и утверждение капитализма независимо от религиозных верований участников этого процесса. И не пугать православных обращением в кальвинизм в случае развития этого процесса у нас.
Свое пугало у члена Союза писателей России Рудольфа Баландина. Сражаясь с «нынешним буржуазно-демократическим режимом» (где, интересно, он у нас увидел такой режим?), он придумал «тоталитарную демократию, более страшную для духовной культуры и человеческой личности, чем любая другая, включая фашистскую» («Лит. газета», №30, 28.07-3.08.04). Это уже что-то новое - «фашистская демократия»! Хотя вполне логично вытекает из «тоталитарной демократии». Но ведь в природе-то ни то, ни другое невозможно, ибо тоталитаризм есть полное отрицание любой демократии, а фашизм - всего лишь форма тоталитаризма. «Тоталитарная демократия» - даже не миф, а нечто совершенно абсурдное. Но под это дело мифом объявляются «подлинная демократия, благодетельный либерализм, правовое государство, цивилизованное общество», в которые верить можно, по мнению г-на Баландина, только по глупости или из выгоды, как если бы многие параметры этих идеальных конструкций (в качестве таковых он их все же признает) в значительной степени уже не существовали и в Европе, и в Америке, и в других районах мира.
В том же номере «Литературки» опасным мифотворчеством занимается известный журналист-политолог Виталий Третьяков. На этот раз он ставит такую стратегическую задачу перед Россией в ее взаимоотношениях с СНГ: побудить эту организацию суверенных государств служить цели «восстановить единство традиционного, геостратегически безопасного в силу своей естественности канонического (!?) пространства Большой России (то есть Российской империи/Советского Союза)». Ни много, ни мало! Да еще объявляет эту реваншистскую и провокационную по своей сути идею императивом. Неужели маститый журналист не понимает, что это ничего, кроме отвращения от нас наших партнеров по СНГ, вызвать не может?
Чему служат все эти мифотворческие маневры? У меня такое впечатление, что мы присутствуем при подготовке повторения подлости, сотворенной с поверившими в нэп совгражданами, которых беспардонно и жестоко раскулачил верный ленинец Сталин. Вот уж подлость была совершена так уж подлость! Основу основ народа в лице крестьянства порушили, а вместе с нею и все зародыши нормального современного общества.
Ельцин со товарищи начали реформу, отличавшуюся многими изъянами, заслуживающими критики, но тем не менее давшую и некоторые вполне положительные результаты. Главный из них состоит в том, что высочайшей ценностью у нас наконец-то провозгласили свободу человеческой личности и реабилитировали такую основу этой свободы, как частная собственность, подвергавшаяся гонениям с 1917 года, несмотря на уважение к ней именно как основе свободы, заявленное в свое время молодым Карлом Марксом. С восстановлением права частной собственности на орудия и средства производства и результаты труда появилась реальная возможность воссоздать нормальную, цивилизованную экономику. Хотите - зовите ее либеральной, хотите - просто капиталистической, как это делают уважающие себя капиталисты на Западе, а хотите - пользуйтесь модным эвфемизмом «постиндустриальное общество» ( можно подумать, что с промышленностью покончено и все, что мы едим, носим, на чем ездим, чем стреляем, чем развлекаемся, чем работаем, к нам с неба или из компьютера падает). Главное - не термины, а то, что частная собственность, свобода предпринимательства, конкуренция у нас уже есть. Правда, они пока не стали священными и неприкосновенными ценностями. Свободу политическую государство тоже пытается обуздать и подавить. И вот тут-то и заложены возможность и вероятность новой денэпизации страны. Ее начали с раскулачивания крупного капитала. Дойдут и до среднего и мелкого. На некрупные банки власть уже замахнулась. А потом доберутся и до всех деловых людей и до обыкновенных граждан. Соответствующие условия уже подготавливаются сильным перекосом в пользу исполнительной власти, сосредоточенной в руках одного вождя, и возвращением к однопартийной системе, которая особенно утвердится, если парламентские выборы начнут проводиться исключительно по пропорциональной системе и партийным спискам. И, надо полагать, фарсом это повторение той, нэповской, трагедии вряд ли будет. Новое падение вниз, в тоталитарную бездну, исторически приходится на ныне живущие или только начинающие жить поколения. И это будет очень больно. Как уже было. А новый скачок вверх - это уже без нас, после нас. И неизвестно когда. Хотя и будет наверняка. Но это - оптимизм на наших костях.

Владимир Ступишин