Развлечения Еревана

Не ценят ереванцы свой город, ох, не ценят! Возьмем, к примеру, погоду. Стоит появиться на небе случайной тучке, тут же морщатся: плохо у нас, хуже некуда, даже небо стало не то. А тучка тем временем исчезает, появляется солнце, да какое! Постирал белье, повесил на веревку, - через двадцать минут сухое, будто в гробнице фараона тысячу лет пролежало.

Да что белье. Вышел из дома, поднял руку - останавливается маршрутное такси, а через десять минут ты в любой точке города. Поехал, вернулся и до конца дня можешь еще в двух-трех местах побывать. Попробуй-ка проделать то же самое в Москве: сначала автобусом, потом в метро, потом на трамвае, троллейбусе. Борясь с дождем, снегом, метелью, градом, ураганом – всеми непредсказуемыми радостями среднерусского климата. А в ереванских двориках по-прежнему костяшки стучат - в нарды играют - и я слышу то же, что слышал в прошлом году: тяжело живется – шеш-беш - еле концы с концами сводим - ду-шеш - а где-то там (неважно где) куры денег не клюют. Ох, не клюют!.. И точно так же, как в прошлом году, меня молодежь порадовала: не брюзжит. Учится, работает и развлекается, как может. Вечерами кафе под открытым небом (их в городе становится все больше) битком набиты. Мне говорят: ты общаешься со сливками, посмотри, как живут остальные, спроси, какая у них зарплата, сравни с московскими. Во-первых, если «сливок» так много, что ими можно заполнить сотни баров, клубов и кафе, то для города с миллионным населением это не так уж плохо. Во-вторых, если начать сравнивать, то по ходу дела придется сравнить также московские и, скажем, нью-йоркские зарплаты, и тогда впадешь в глухую депрессию. А депрессия нам ни к чему. И вообще, сравнения – дело неблагодарное. В уютном кафе напротив университета мы с дочерью сытно пообедали на две с половиной тысячи драмов (примерно сто пятьдесят рублей). В хорошем московском кафе на эту сумму можно разве что две чашки кофе выпить. Как вам такое сравнение? Нет, глупое это занятие, такое же бесперспективное, как сравнивать свою жену с чужой. Чужая привлекательнее уже потому, что чужая - ее не знаешь так же хорошо, как свою.
Приходится признать, однако, что сравнения, хоть и бесполезны, но приятны. Тоже своего рода развлечение. Хотим мы того или нет, вольно или невольно, постоянно сравниваем что-то с чем-то. Когда раздражены, не удовлетворены, когда расслаблены и довольны, и даже когда смотрим «настоящее солидное шоу, соответствующее мировым стандартам». Это я процитировал ереванский журнал «Афиша», который предлагает сходить в ночной клуб и сравнить его с мировыми стандартами. Правда, их надо еще и знать, эти стандарты… Что такое «солидное шоу», я, признаться, не совсем понял (два перпендикулярных понятия), но журнал, действительно, солидный. Прекрасное полиграфическое качество, хороший дизайн, а главное – на русском языке. Даже в советские времена не было в Ереване такого дорогого русскоязычного издания. Значит, жизнь налаживается.
Генофию Мартиросян помню по тем же советским временам. Тогда она работала в газете «Комсомолец». Сейчас Генофия, которую чаще называют Женей, - главный редактор «Афиши». Редакция находится в самом центре, на улице Арами в суперсовременном офисе. Журнал спонсируется рекламным агентством «Twiga» и делается по образу и подобию московской «Афиши».
Г.М.: Журнал, действительно, был задуман «по образу и подобию», но мы учли специфику читателя, придумали свои рубрики. Чем меньше он будет похож на какое-то, пусть даже хорошее, издание, тем лучше. Это касается и обложки. Мне нынешняя не очень нравится, хочется сделать что-то концептуально новое.

Р.С.: Подзаголовок журнала – «Все развлечения Еревана». Я полистал последние номера и не нашел эротики. Нет, я понимаю: армянский шашлык или прием у посла – это пик развлечений. Но ведь и эротика не тяжкий труд. Неужели у нас по-прежнему нет секса?
— Почему же, ничего не имею против секса. Ты, наверное, не очень внимательно читал, мы периодически публикуем репортажи из ночных клубов. С иллюстрациями, правда, беда. Хороших фотографов, к сожалению, кот наплакал. Хотели сделать материал о стриптизе, но и фотографии получились страшненькие, и девушка, которой я заказала интервью с танцовщицей, не справилась с заданием. Говорит, уж больно глупая стриптизерша попалась.
— Стриптизершам не полагается быть умными. Я заметил: мужчины у вас пишут лучше женщин.
— Наверное. Скажу больше – люди, не имеющие отношения к журналистике, приносят более оригинальные тексты, чем профессиональные журналисты. Последние очень уж шаблонно мыслят. С авторами вообще напряг. Мы бросили клич в Славянском университете, хотели привлечь молодых, но талантливых, раскрепощенных авторов так и не обнаружили.
— Может, потому журнал такой скромно-стыдливый?
— Разве? Я бы не сказала. Повторяю: ничего не имею против здорового секса.
— Здоровый – это какой?
— Полноценное партнерство.
— А нездоровый?
— Ну… Проститутки в сауне, например. Вряд ли надо об этом писать. Учти к тому же: это не Москва, здесь нет легального ассортимента эротических услуг, да и отношение к теме совсем иное.
— Но тема от этого не перестает существовать. Мне кажется, в том и состоит задача журналиста: раскрывать тему… Кстати, у тебя есть любимые развлечения?
— У меня лично? Разумеется. Люблю кафе, бары, караоке, карусели…
— С лошадками?
— Нет, те, что на цепях.
— А мужчин?
— Что мужчин?
— Любишь?
— С какой стати я должна их любить? Пусть они меня любят.
— И то верно. А читатели вас любят?
— Смотря какие. Тех, кто с трудом сводит концы с концами, наша «Афиша», я думаю, раздражает. Им не до утех, они никогда не пойдут ни в ночной клуб, ни в казино, ни в ресторан. Они и в кино-то не ходят, им вполне достаточно телевизора. Но за последние пару лет у нас сформировался свой средний класс. Если ты заметил, стало больше женщин за рулем. Неважно, заработали они на эту машину или им ее подарили. Они ходят в фитнес-клубы, не забывают о макияже, хорошо одеваются. Словом, появилась некая буржуазная прослойка, которой журнал и адресован. Мне известно также, что «Афишу» читает студенческая молодежь.
* * *
Молодежь – это хорошо. Между прочим, ее стало заметно больше на телевидении. Одна из наиболее популярных передач – «Бернард-шоу», ведут ее два молодых человека, толстый и тонкий. Остроумные ребята, хорошие пародисты, но уж больно увлекаются, и в какой-то момент перестаешь понимать, то ли пародируют местных даунов, то ли сами приболели. Есть передачи, очень похожие на московские. Те же хит-парады, ток-шоу, конкурсы эрудитов и раздача премий. Собственно, большинство этих шоу и не московские вовсе, а куплены у западного телевидения (к примеру, «Кто хочет стать миллионером?»), и получается забавная лестница, по которой легко определить три уровня жизни: миллион драмов победителю – это, все-таки, не миллион рублей, ну, а миллион рублей – это, конечно же, не миллион долларов…
Посмотрел телепередачу под названием «Этой ночью». Для подростков и постарше. Новости про все на свете, а по ходу музыкальные заставки и короткие видеосюжеты – что называется, «сборная солянка». Ведут ее две к месту и не к месту улыбающиеся девушки, а также серьезный парень в галстуке, который, родись он на двадцать лет раньше, был бы, наверное, инструктором ЦК комсомола. Но речь не о нем, а об Анне Кокчян, очаровательной девице 20 лет от роду, отличающейся удивительной работоспособностью. Кроме «Этой ночи» она ведет на телевидении еще две молодежные передачи, в свободное время участвует в показах мод. Учится Анна на четвертом курсе факультета журналистики Гладзорского университета, работает с пятнадцати лет, хотя семья вовсе не бедствует. Однажды заявила родителям, что хочет быть материально независимой и пошла менеджером в ресторанный комплекс, а спустя время решила жить отдельно, и с тех пор снимает квартиру в родном городе. Любит Станислава Лема, а «Войну и мир» читала два раза.
— Правда, два раза?
— Правда. А что вас удивляет?
— Я и один с трудом осилил.
— А я была без ума от Наташи Ростовой. Первый раз прочитала, когда мы жили в Ростове.
— Наверное, там же прочитала и «Тихий Дон»?
— Угадали.
— А «Вечера на хуторе близ Диканьки», когда вы жили на Украине?.. То-то удивляюсь, откуда такой хороший русский язык. А Лема, выходит, полюбила уже в Польше.
— Не угадали. Лема - уже в Ереване. Умный писатель. Я и Камю люблю, хоть и не жила в Париже, и Ремарка, хоть и не жила в Германии.
— Откуда эта любовь к литературе?
— Может, от прадедушки Аветиса Агароняна. Он был писатель и дипломат. Вообще-то мои предки из Игдира. Чуть не забыла, я и Лео люблю. Он писал исторические романы.
— Увлекаешься историей? А как насчет национальных традиций?
— Я по натуре человек консервативный, но не традиционный. В том смысле, что не сторонница общепринятых ритуалов и адатов. К примеру, я христианка (по крайней мере стараюсь ею быть), но не религиозна: в церковь не хожу, крестик на шее напоказ не ношу.
— И когда бьют по одной щеке, другую не подставляешь.
— Не подставляю. Между прочим, этот библейский наказ, как и многие другие, нельзя воспринимать буквально. Он имел другой смысл.
— Подозреваю, у тебя есть друг. Такой же умный?
— Очень умный. На десять лет старше меня. Обожает рассуждать обо всем, но не умеет вовремя остановиться. От таких быстро устаешь. Мы расстались.
— На телеэкране ты выглядишь не столь решительно, как в жизни.
— Не хватает профессионализма, наверное. К сожалению, мало осталось людей, у которых можно чему-то научиться. Одни уехали, другие обиделись, закрылись в своих домах и не знают о том, что наступили времена, когда можно выходить из подполья. Я думаю, сейчас время интеллигентных, думающих, профессиональных людей. Пусть уезжают другие, если им так хочется.
— А ты могла бы уехать?
— Скоро должна уехать в Америку, в Лос-Анджелес. Буду работать там на армянском телевидении. Но думаю, что вернусь. Поживу год и вернусь. Проверено: вдали от Еревана долго оставаться не могу. Очень скучаю. Знаю: везде свои преимущества. Но стоит вспомнить запах мокрого после дождя ереванского асфальта, и тоска берет…
(Окончание следует)
Руслан Сагабалян