К 75-летию со дня рождения академика Левона Бадаляна

9 июня 2004 года в посольстве Республики Армения состоялся торжественный вечер, посвященный 75-летию со дня рождения академика Левона Оганесовича Бадаляна.

На вечере присутствовали посол Республики Армения А.Б. Смбатян, академики РАН Е.М. Примаков, Л.А. Пирузян, И.М. Макаров, С.А. Ситарян, С.С. Григорян и РАМН А.Н. Коновалов, В.Н. Ярыгин, Е.И. Гусев, А.А. Бунатян, О.В. Оганесян, О.В. Волкова, М.Я. Студеникин, член-корр. РАМН А.А. Адамян, журналисты В. Зорин, Г.А. Боровик, Г.А. Тер-Газарянц и др. Долго рассказывали о жизни и деятельности Л.О. Бадаляна его друзья академики Е.М. Примаков, Е.И. Гусев, друг детства А. Мкртчян и др.
Я с Левоном Оганесовичем познакомился в 1955 г, когда он заканчивал Ереванский мед. институт, а я учился на 2-м курсе этого же вуза. Помню, как он работал главным врачом на курорте Джермук, где он занимался не только практикой, но и многое успел сделать по науке, помню его интересные доклады на республиканских и всесоюзных конференциях, как он в короткий срок написал и успешно защитил кандидатскую диссертацию.
Когда я на усовершенствование приехал в Москву, Левон Оганесович работал ассистентом на кафедре неврологии II Медицинского института и уговаривал меня поступать в аспирантуру в Москве. Для меня это тогда казалось недостижимым.
Затем вся жизнь Левона Оганесовича стала ярким примером для меня и для многих студентов нашего института. Мы, студенты Ереванского мед. института, старались подражать во всем примеру Левона Оганесовича, и действительно 8-10 человек приехали в Москву и поступили в аспирантуру.
В годы аспирантуры в ЦИТО мы работали на базе нашего института в больнице им. Боткина. В те годы в Москве таких больших больниц, как Боткинская, не было. Мы за ночь производили по 6-7 операций, пили одну заварку или клали по три ложки кофе в стакан, чтобы не спать. У меня началось сильное переутомление, и я ходил к Левону Оганесовичу за помощью. В короткий срок он вытащил меня из этого состояния.
Левон Оганесович тогда жил в одной комнате на Якиманке. Он часто повторял: «Овик (он меня так называл), знаешь, это моя комната, мне дали, я ее не снимаю». В те годы с квартирами в Москве было очень сложно. Мы подружились, и дружба наша продолжалась около 25 лет, до тех пор, когда Левона Оганесовича не стало.
Левон Оганесович был очень доброжелательным человеком. Иногда я заходил в клинику неврологии, где работал Левон Оганесович. В клинике лежали очень сложные и тяжелые больные. Левон Оганесович был настоящим клиницистом, хорошо знал своих больных, много с ними работал. Он был очень внимательным, также был хорошим психологом. Левон Оганесович всю жизнь делал людям добро и от этого получал огромное удовлетворение, редко встретишь человека, который чужое горе принимал как свое. Помню, как у него в клинике лежали две заброшенные очень хорошие девочки, к которым родители не приезжали, и он их жалел, часто подходил к ним, приносил фрукты и конфеты, игрушки, и когда их перевели в интернат для детей - сирот, он очень расстроился и чуть ли не прослезился.
Левон Оганесович создал отличный коллектив медработников. Я очень любил этот коллектив, где все чувствовали себя хорошо и комфортно.
Также создал оригинальную и прогрессивную школу по неврологии, известную во всем мире. В течение многих лет на кафедре, возглавляемой Левоном Оганесовичем, были разработаны и внедрены в широкую практику новые прогрессивные методы лечения больных, которые позволяют резко сократить сроки восстановления трудоспособности и уменьшить инвалидность.
Будучи хорошим педагогом, охотно передавал свои знания другим, интересно и доступно читал лекции. Он подготовил около 100 первоклассных специалистов по неврологии, докторов и кандидатов наук, которые работают в России и за рубежом.
Он хорошо знал историю, литературу и искусство, учил своих студентов и аспирантов не только неврологии, но этике и эстетике.
За 1.5 месяца до кончины Левона Оганесовича я позвонил ему и сказал, что еду оперировать в Индию. Он стал меня упрекать, что я стал бродячим хирургом, постоянно оперирую за рубежом, зачем мне Индия, там антисанитария. Я оправдывался, что еду в элитные клиники. Левон Оганесович жаловался на плохое самочувствие, говорил, что его постоянно знобит, потом добавил, что едет в Грецию в командировку, где тепло и у него все пройдет. Когда я вернулся из Индии, Левона Оганесовича уже не стало, и успел только на его похороны на Армянском кладбище в Москве. Стоя у надгробья, я надолго погрузился в воспоминания прошлых лет с Л. Бадаляном.
Мы помним Левона Оганесовича как прекрасного человека, выдающегося ученого, большого клинициста и классика российской неврологии, человека высокой культуры и пламенного патриота 2-го мед. института. Левон Оганесович – один из тех, без кого неврология 20-го века была бы неполной.
Дружба с Левоном Оганесовичем, если можно так сказать, является одной из интересных и счастливых страниц моей биографии.

О. Оганесян,
академик РАМН, профессор