Манускрипт спрятан в родник

Писатель Ким Бакши только что закончил новую книгу "Мне приснился Иран". В ней он открывает неизвестную широким читателям страницу армянской культуры - рассказывает об одном из крупнейших в мире собраний армянских манускриптов и великолепных храмах и монастырях. Он путешествует по Ирану, и в его повествование входят исторические ценности Древнего мира. Он размышляете судьбах армян в Иране в контексте общих судеб армянского народа. Сегодня мы печатаем одну из глав новой, еще не изданной книги К. Бакши.

...Я пишу эти строки в своем доме в деревне Бояково, июльский вечер. Домашние ушли купаться на реку Тарусу, к омуту и желтоголовым кувшинкам.А у меня благостная тишина. Окна застилает густая зелень черемух, склонивших прямо к окну свои ветви, унизанные черным жемчугом ягод. Господи! Как хорошо. Можно писать и писать.На моих страницах - иранская осень, мы едем по Перии, обширному району близ Исфа-гана, куда шах Аббас в начале XVII века переселил армян...
Наша цель - деревня Шуриш-кан.

Об этой деревне я услышал еще в Ереване. Зашел в Матена-даран, спустился в книгохранилище, хотел что-то посмотреть, не помню что. Но уже в узком коридорчике меня остановил помощник главного хранителя и попросил подождать.Крохотная комнатка, где и троим-то научным сотрудникам тесно работать, и потому рукописи для них поднимают наверх, в читальный зал, была заполнена явно посторонним народом. Кто-то держал цветы, кто-то детские пеленки. Приблизившись, я увидел главного хранителя. Он торжественно развернул обернутый в ткань манускрипт. Затем взял младенца в руки и осторожно его наклонил над рукописью -так, что лобик коснулся серебряной поверхности оклада.
Как говорится, опускаю несколько страниц текста... Куда уложились бы крестные знамения и троекратные целования манускрипта. Когда все разошлись, я узнал необычную историю Евангелия.Евангелие Шуришкан создано в 1498 году и с тех пор - до сего дня считается чудотворным, а в свое время было святыней не только армян Персии, но также Индии, Индонезии. Приезжие из Ирана армяне, уже полвека живущие в Армении, приходят в Матенадаран, чтобы поклониться святыне. Свадьбы, рож-дениедетей, болезни, семейные неурядицы - к Евангелию идут со своими, как теперь говорят, проблемами.Так впервые прозвучало имя деревни Шуришкан, куда мы направляемся. Собственно, мы как раз к ней и подъезжаем, спускаемся пологой кремнистой дорогой. Она уже показалась на горизонте широкой полосой зелени.
Мы остановились у перекрестка деревенских улиц, вышли, огляделись. В воздухе чувствуется ледяная струя - что это? Дыхание осени? Или мы незаметно поднялись в предгорье, где иранская осень не такая жаркая?

Выглянуло солнце из облака. Грустно и светло. Справа на возвышении лежит армянское кладбище. Мы идем меж камней узкими проходами, протоптанными тропинками, рассматриваем плиты: иные уже безымянные, иные с армянскими буквами. Где-то здесь есть старое надгробье 1631 года, это еще при шахе Аббасе I, который насильно переселил сюда армян. Мне его не отыскать на этом кладбищенском поле. Но думаю о человеке, который лежит под этим камнем. Он еще помнил свою родину, Армению, и вот умер здесь, на чужбине. Но, впрочем, она перестала быть чужбиной для его сыновей и внуков, родившихся здесь, в Шуришка-не, и погребенных в свою очередь где-то на этом же кладбище.
Исполнилось желание шаха Аббаса, как пишет его современник - армянский историк Аракел Даврижеци: нужно, чтобы приведенные силой армяне умерли, а их дети и внуки, выросшие здесь, позабыли сладость родной земли.За кладбищем вспаханная темная полоса потеснила могильные камни, наверное, многие уже поглотила. За ней на зеленой мураве пасутся караваны каких-то черных птиц. Вот они поднялись с поля, на фоне неба мечутся, как пепел под ветром. Сейчас они улетят, снявшись стаей, подобно армянам, которые улетели из деревни Шуришкан.
А за полем стоит гора, синеет, хмурится. Облако висит над нею. Привольная, грустная и глубокая, как печальный вздох, картина.Мы идем в боковую улочку, чтобы увидеть церковь Сурб Бар-сег. С нами человек в необычайно широких штанах, курд. Он вызвался проводить и уже успел рассказать историю, как Евангелие Шуришкан излечило какого-то человека за одну ночь, он обрел речь. Я знаю, что и мусульмане поклонялись Евангелию, приходили к нему за исцелениями. Записана даже целая хвалебная поэма в его честь на турецком языке.
Мы входим во двор, это частное владение. Никакой церкви нет, только арка видна в стене, давным-давно церковь превращена в жилище. Наше появление вызвало тревогу. Подходит женщина, курдинка, молодая, хорошенькая, хоть и с потемневшим грубоватым лицом. Говорит, они купили это место, деньгами заплатили, а не просто так... захватили.

Согласно письменным источникам, в 1904 году церковь реставрировали. К этому году относится соглашение между владельцами рукописи о том, что Шуришканс-кое Евангелие теперь будет находиться не в частном доме, а в храме. Есть фотография, сделанная в те же годы, - я видел ее - священник Петрос Акопян стоит на фоне церкви и держит Шуришкан-ское Евангелие в руках.Бывают же такие встречи! Мы сидим в Москве с правнуком того священника, и я записываю его семейную одиссею. У священника было шестеро детей -две дочери и четверо сыновей, пишу их имена, годы рождения. Особо выделяю Овсепа, дедушку моего собеседника. У этого Овсепа тоже была многодетная семья - восемь детей, все они родились в Шуриш-кане.Снова записываю их имена и задаю себе вопрос: что со мной? Почему это так важно для меня, почему так волнуюсь? Давно ушедшая жизнь, затихшие волнения, заботы. Жили армяне в своей деревне, пахали, сеяли, водили коров, кур, трудились в поте лица своего, говоря по-старинному... Но вот - выхватываю одну семью изморятакихже, нынезабвенных, и вижу в ней, как в малом остром осколке, огромное зеркало армянской судьбы.В 1971 годуОвсеп и его семья эмигрировали в Армению. Что же была за причина? Шуришкан пустел, армяне разъезжались. На их место селились курды. А армяне хотели жить среди своих. Можно, правда, было устроиться, например, в Тегеране, там к армянам относятся с уважением. Двое из сыновей приобрели там небольшой магазин. Одна из дочерей Овсепа - Маро, я выделяю ее, она мать моего собеседника, вышла замуж как раз в Тегеране за кондитера Матевоса, это отец. Семья была хорошо обеспечена. Родились два сына и дочь.

Но все равно - все они хотели жить не только среди своих, а лучше всего - среди своего народа. Это вечное стремление армян.
Весьсемейный кланАкопянов с зятьями, невестками, детьми переехал в Армению, в город Раздан. Кондитер Матевос стал электросварщиком, его сыновья Жо-зеф и Жирайр закончили школу в Раздане. Отслужили в Советской Армии. Оба получили среднее техническое образование.
Началась перестройка. У Жирайра и Жозефа в Раздане был свой маленький бизнес, но скоро не стало ни электричества, ни тепла, ни хлеба, ни работы. Началась блокада. В эти голодные месяцы их стали звать в Америку, куда - один за другим - перебралась семья. Но братья терпели, пока были силы, затем прилетели в Москву.

Один из них - Жирайр - сейчас сидит передо мной. Небольшого роста, чуть с сединой, очень энергичный, он напоминает тот тип нападающих в футболе, которые как шарики неустанно катятся по полю. Они с братом живут и работают в Москве, устроились хорошо, есть свое дело, которое их неплохо кормит.Познакомились мы случайно. Как-то разговор зашел об Иране. Братья сказали, что их корни в Шуришкане. "А я там был!" - вырвалось у меня с таким чувством, будто встретил земляков. В разговоре дошли идо Шуришканско-го Евангелия, и до прадеда - священника.
И вот еще один - тоже по-своему очень значительный факт. Интересуюсь тем, как жилось в Армении дедушке Овсепу, главе семейного клана.
- До пенсии он был разнорабочим на радиозаводе. И еще прислуживал в церкви, помогал священнику надевать ризы, махал кадилом...
Оказывается, в Раздане несколько стариков из Шуришкана отремонтировали церковь, раньше там был, кажется, склад. Покидая свое село Шуришкан и церковь Сурб Барсег, они забрали с собой на новое место церковную утварь и самое главное - колокол, слава Богу, он был небольшой. И в Армении открыли церковь в честь того же святого Василия Кесарий-ского, зазвучал шуришканский колокол, в храм пошел народ, стали причащаться, креститься...

Вот это дело подлинно армянское - открывать церкви, все равно на родине или на чужбине -дело, которым из века в век занимался армянский народ.И вот мы в селе Шуришкан... Вокруг бедность, нет стремления хоть чуточку внести вкуса в жизнь, как-то украсить ее. И тут же арка бывшей церкви святого Василия Кесарийского...Представляю себе паломников из дальних мест, которые приходили сюда, чтобы поклониться священной книге, резали барашков, раздавали жертвенное мясо по домам нуждающимся, таков порядок. А во время засухи, недородов, книгу с молитвами носили по селам, умоляя небо о дожде. Вспомнил, кстати, крестные ходы и в России, когда так же вот из деревни в деревню шли с чудотворной иконой.

Несколько раз кочевые курды нападали на деревню, грабили, и между прочим пытались захватить Евангелие, потому что тоже верили в его чудотворную силу. Однажды во время набега жители спрятали книгу в роднике.В сопровождении все того же курда, который взял на себя роль добровольного проводника, хотя, думаю, все же рассчитывает на легкое вознаграждение, мы едем к роднику. Он ласково журчит и бежит с той самой горы за селом, которая недавно мрачно синела, а теперь улыбается под солнцем и от облаков пятниста, как корова.Ручеек вливается в квадратный бетонный бассейн. Его сделал человек, чей сын излечился при помощи Евангелия. Так говорит курд. Вода прозрачная, плавают желтые и винно-оранжевые листья от окружающих деревьев. В глубине утоплен пень, извиваются его черные корни. Вот здесь в спешке и было спрятано Шуриш-канское Евангелие. А когда опасность миновала и его вынули, оно оказалось сухим. Ни одна миниатюра, ни одна буквица не расплылась. За это я ручаюсь, ведь я держал в руках, перелистывал Евангелие.А что касается легенды...Конечно, можно найти более реалистическое объяснение: например, когда прятали рукопись, успели завернуть ее во что-то непромокаемое. Но тут вопрос шире -верите ли вы в чудо? Если только верить в Бога, то чудо, конечно, возможно.