Андраник Петросян — природописец«Андраник Петросян как художник свое умение направляет на художественное Выражение собственного восприятия жизни и, что главное, он далек от мысли пассивного его отображения. Одной из основных черт его творчества является логическое толкование виденного и прочувственного без внешнего лоска и проникнуто художественностью и способностью вызывать эмоции». Минас Аветисян
Природа при родах рада. Рада Орлу и Кролику. Рада Рыбе и Леопарду.
Рада Розе и Березе. Особенно Природа рада рождению Человека. Вдвойне, — если
Человек этот — Художник. Втройне, — если Художник этот — Природописец. Он любит,
видит и умеет этот одушевленный мир повторить неодушевленно, пусть даже чуточку
приукрасив, или, наоборот, — чуточку затемнив, приглушив.
Имя художника Андраника Петросяна до недавнего времени было мне неизвестно.
Не всегда известность — тень таланта. Талант может жить и в одиночку, но до
поры до времени, до конкретного дня.
Сегодня — оди низ этих дней.
Сегодня, когда в помещении Московской Армянской Общины открывалась персональная
выставка живописных работ художника.
...Познакомил меня с ним Президент Международного Клу-баТбилисцев — Эдуард Едикисе-лов.
У Андраника Петросяна — две родины. Грузия — подарившая ему жизнь, и Армения
— родившая в нем художника и подарившая ему, к тому же, двух сыновей.
Да, Петросян не заканчивал академии, да, у него не было прославленных учителей-маэст-
ро. Война прервала его учебу в Художественном Училище в г. Тбилиси. С начала
1943 года 17-летни и Андраник — в рядах Советской Армии. Дошел до Берлина. Демобилизовался
тяжело больным. Пошел учиться. Ему было за 30, когда окончил Ереванский зооветеринарный
институт. Работая на горных пастбищах — не в душных кабинетах — он встретил
там свою Музу и своего Учителя — Природу.
Большинство его работ посвящено Грузии и Армении. Чаще всего
— это горы, реки, долины, нередко —и храмы, мосты, крестьяне-кие дворики. Когда
за окном — мороз и дождь, он пишет пейзаж из окна, он пишет горшки с цветами
на подоконнике. Он пишет розы в вазе. Иногда — и тех, кто это созерцает: жену,
друзей, гостей.
Я в ереванской мастерской видел много его работ: масло, акварель, сангина, фломастер,
карандаш, и везде — четкий рису-
нок. Я видел его работы, сделанные в экзотическом и знойном Египте. Не отсюда
ли некоторое сходство его картин с ранними работами раннего Сарьяна?
Полюбил я творчество Петросяна. С первого взгляда. И его — тоже: мудрого, теплого,
гостелю-бивого с висящими на шее треснувшими очками и с седой нечесаной профессорской
бородой.
Рассматривая его работы: «Арарат», «Эчмиадзин», «Хор-Ви-раб», «Гехард», «Красные
яблоки» и другие, я подумал — какие мощные, тяжелые, пусть часто затемненные,
приглушенные его работы, может, потому и немного таинственные. Что-то недосказано
в них. Вспомнились строки из японской поэзии:
«Все, что не сказано мной, — сильнее того, что сказано». Если заменить слово
«сказано» на «показано», я бы эти строки целиком относил к творчеству Андраника
Петросяна.
Сегодня, представляя на вернисаже маленькую толику — 15— 20 его произведений,
мы надеялись доставить удовольствие не только самому виновнику торжества, но
и нашему искушенному московскому зрителю, дав возможность нам, российским армянам,
познакомиться с творчеством малоизвестного, но многоталантливого живописца—
природолюбца, природописца Андраника Петросяна.
Роберт Баблоян
|
