«Случаи с Листопадом»

Со скульптором Матвеем Федосеевичем Листопадом я познакомился, когда ему было около 70 лет. Ко мне в мастерскую как-то приехал скульптор Николай Львович Штамм и говорит:

— Я соскучился. Покажи свои новые работы! Ты ведь знаешь, я — поклонниктвоеготворчества, у нас общие взгляды на искусство. Кроме того, ты отличный человек.

— Николай, такие похвалы остается отметить только армянским коньяком.

— Да, это будет неплохо! После пары рюмок мы оба были навеселе.

— Ну что, Ни ко, если угостишь еще и хорошим кофе, тебе цены не будет.

— Николай, к сожалению, у меня кофе нет. Я вообще не любитель кофе.

— Тогда у меня есть идея. Недалеко отсюда — мастерская моего друга. Его зовут Листопад. Он отличный мужик, любит выпить и женщин и умеет готовить кофе по-турецки.

— Я слышал эту фамилию, но с ним, к сожалению, незнаком. Я согласен, мне будет интересно посмотреть его работы, — ответил я.

— Много не увидишь, в последние годы он не занимается настоящим творчеством. Он сейчас работает только ради денег и тратит их только на молодых девушек.

Листопад встретил нас радушно.

— Вот, привез тебе моего друга, скульптора Нико. Угости нас своим знаменитым кофе, — сказал Штамм.

Мастерская Листопада была небольшим и уютным одноэтажным домиком в центре двора на Малой Грузинской улице. Пока хозяин дома готовил кофе, я успел оценить его творчество. Действительно, посредственные, скучные работы. Выпили кофе, поблагодарили, попрощались и вышли из мастерской. Перед уходом Листопад сказал:

— Нико, твоя мастерская недалеко от моей. Буду рад, если иногда будешь заглядывать ко мне. Так в течение года мы несколько раз встречались у него. Он был интересным собеседником. Однажды прохожу мимо его мастерской и вижу, что он грустно стоит у открытой двери и курит. Я издали поздоровался с ним, а он кричит в ответ: «Нико, заходи ко мне на минутку! Я хочу кое о чем попросить тебя, но стесняюсь».

— Скажи, чего ты стесняешься?

— Могу я несколько своих работ перевезти к тебе в мастерскую?

— А что случилось?

— Видишь, бульдозер стоит? Завтра будут ломать мою мастерскую. Мне дали десятидневный срок, чтобы я отсюда срочно выехал, но я не могу найти помещение под мастерскую. В этом дворе, говорят, должны по плану построить физкультурный зал для студентов консерватории.

Подумав немного, я спросил:

— А ты был в райкоме? Моссовете? Обращался к главному архитектору города Посохину? Или в Союз художников? Или в Министерство культуры?

— Николай, я больше года хожу, никакого толку, а срок на аренду кончился уже два месяца тому назад. Он выжидательно смотрел на меня. Я думал, что делать. Я чувствовал всю его боль, беззащитность перед хамским, бесчеловечным поступком городских властей. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Неожиданно у меня возникла коварная идея, скорее гениальная:

— Листопад, если я тебе помогу, что мне за это?

— 20 тысяч!

— Мне не нужны твои деньги. Лучше обещай мне, что, если получится, меня и со мной еще десять девушек в хороший ресторан пригласишь, а?

— Хоть тридцать.

— Тогда слушай. У тебя много готовой глины? Вытащи из ямы, приготовь доски, гвозди, железные прутья и два больших станка. Мы с тобой будем работать всю ночь. Я сейчас пойду пообедаю, часочек отдохну и приду. Жди меня. Не подведи. Целую ночь мы работали не покладая рук и вылепили два портрета вождей — Ленина и Сталина в четыре раза больше натуральной величины. Я набросал глину, придав им законченный вид. Впечатление они производили подавляющее — они действовали своими колоссальными размерами: выше человеческого роста и вылепленные остро, с большим сходством.

— Алексей, — начал я, — слушай внимательно и запоминай, что я тебе сейчас скажу. Когда водитель начнет заводить бульдозер, подойти к нему и скажи: «Не будь дураком! Они тебе дали письменный приказ или официальный ордер ломать мастерскую? Ты зайди на минуту, посмотри своими глазами, что внутри и что ты должен сломать. В мастерской находятся два огромных, почти законченных бюста по договору 15 тысяч рублей каждый. Кроме того, это не просто какие-то портреты, а головы двух вождей коммунизма. Еще не родился тот безумец, который рискнул бы сломать бюст Сталина или Ленина. За это ты получишь расстрел, в лучшем случае — пожизненное заключение в Сибири. Понял? А теперь иди ломай!» После таких твоих слов, я уверен, он сразу струсит и откажется ломать мастерскую. Потом и начальство откажется. Держись, Листопад, это наш последний шанс.

Когда на следующий день пришел водитель бульдозера и включил мотор, Листопад подошел к нему и повторил в точности все, как я ему сказал. Водитель, конечно, испугался и побежал к прорабу: «Я не выполню твой приказ. Иди сам посмотри, что внутри, что ты хочешь ломать». Прораб посмотрел и тут же побежал к главному инженеру. Начальник тоже струсил. Они оба пошли в главк и подробно рассказали о возникшей ситуации. Главк не стал долго думать и сразу обратился к главному инженеру: «А что, это помещение действительно мешает строительству спортзала?»

— Да нет, снаружи вид неприличный, требуется ремонт.

— Тогда и отремонтируйте. Мы же должны в конце концов помогать искусству?!

Прошло более года. Листопад скоропостижно умер. Я снова проходил мимо двора, где была его мастерская. Смотрю: ее уже нет, словно испарилась. Спортзала тоже не было. Все место было заасфальтировано.

Москва, 2002 г.