Самые-самые народные и близкие нашему сердцу

Сегодня мы продолжаем публикацию фрагментов воспоминаний известного кинорежиссера, заслуженного деятеля искусств, народного артиста Армении Григория Георгиевича Мелик-Аваняна. В детстве любимой сказкой бабушки моей была та, в которой голодный мальчик мечта об изысканных блюдах, очень их хотел и они появлялись. По-моему, сказку эту бабушка придумала сама, "если очень хотеть, сбудутся желания", -- говорила она. Сказка сбылась. Я пригласил, и они согласились сниматься в фильме "Сердце поет", двух самых-самых -- Грачья Нерсесяна и Ваграма Папазяна, Народных артистов Советского Союза.

Народные артисты Советского Союза Грачья Нерсесян (слева) и Ваграм Папазян

В необычных для армян бездонных серых глазах Грачья Нерсесяна отражалась неизбывная тоска. Он был будто создан для роли Гариба, отца слепого певца, безропотно несущего свой горестный крест. Барственная стать одного из лучших вы истории театра Отелло тоже должна была немало помочь в создании образа Габриэла, владельца таверны, где пел слепец, товарища Гариба, сумевшего разбогатеть.

Итак, в путь! Но в первой же съемке -- эксцесс. Если Грачья Нерсесович быстро и точно ухватил естественность поведения, то Ваграм Камерович, перегнув всякие палки, стал театрально пучить глаза, красоваться перед камерой. Долгим и нудным был разговор с титаном сцены, массовка -- посетители таверны стали позевывать.

Когда терпению моему пришел конец, Ваграм Папазян сказал, что вот так он проверяет режиссеров: если они до конца не отступают от своего, значит надо подчинятся им, это режиссеры, Грачья Нерсесян сдипломатничал в интересах съемки, великодушно сказал, что вот у таких, как Папазян, всем нам надо учиться... И дело пошло.

В ряду дорогих для меня людей еще об одном, Грачья Нерсесяне, хочу я рассказать. Конечно же, имел он этот недостаток -- рюмашку любил, и очень. Боясь провала съемок в Одессе, я поручил блюсти трезвость Грачья ассистенту режиссера, даме по имени Муся. Она заметила, что Грачья наш, завтракая в гостиничном буфете, как-то странно, не сразу попивает чай из стакана -- там оказался коньяк. Вот почему артист уже на утренней съемке был хорош, а я никак не мог понять. К павильону, где стояла наша декорация, шла пара -- пошатывающаяся поющая женщина и держащий ее под руку старик в фетровой шляпе набекрень. Застав в буфете Грачья Нерсесовича с его "чаем", самоотверженный ассистент рассказала о поручении постановщика, "меня могут выслать из Одессы в Ереван", -- сказала она. Она готова сама выпить этот "чай". И выпила. Шла к павильону пара...

В группе известных деятелей кино Марлен Хуциев, Сергей Параджанов, Григорий Мелик-Авакян, Игорь Савченко, Александр Алов, Сергей Скворцов и др.

В семи моих фильмах снялся Грачья Нерсесян, а вообще -- в сорока. Вот к какой кинозвезде, Народному артисту Советского Союза, собралась приехать сестра его из Америки, их разлучила армяно-турецкая резня, они не виделись сорок восемь лет. Сестрица понимала толк в кинозвездах, она владела самым фешенебельным рестораном Голливуда, это у входа в ее ресторан в бетоне отпечатаны следы ног самых знаменитых актеров Голливуда. Полтеатра и полстудии собрались на аэродроме встречать гостью, кроме легковой машины директора театра, был заказан микроавтобус для подарков, которые привезет богатая американка. И вот она сходит по трапу с саквояжем в руках, только одинаковые большущие серые глаза говорят о родстве брата и сестры. Поцелуй, объятья, отъезд к Грачья домой, -- микроавтобус был отпущен, у мадам больше никаких вещей не было. Грачья, успевший в аэропорту перехватить свою дозу, был явно обескуражен. В квартире брата гостья не стерпела, разрыдалась -- были голые стены, шкаф образца одна тысяча двадцать седьмого года, тахта и гобелен над ней с дежурными лебедями, малюсенький радиоприемник, колченогие стулья. В саквояже, привезенном из Соединенных Штатов Америки, было пятьдесят самых модных галстуков, -- что еще подаришь именитому артисту?..

В день своего шестидесятилетия Грачья удрал из дома, скрывался у меня, мы с женой устроили скромный сабантуй. Грачья заявил, что он проживет еще много лет -- родители его перешагнули девяностолетие. Но, увы, через три года приблизилась к нему костлявая, он был обречен.

Григорий Георгиевич Мелик-Авакян

... Был час ночи, я возвращался со студии домой, на улице встретил моего приятеля, искусствоведа Савбира Ризаева. -- А что, если мы сейчас пойдем к Грачья в больницу? -- предложил Сабир. Пошли. Звонили долго, больница спала, наконец пришел заспанные швейцар. После препирательств, которые закончились хрустящей ассигнацией, мы поднялись на четвертый этаж, обещали швейцару быть тихими. В одиночной палате Грачья сидел на кровати в красной феске с кисточкой, поджав под себя по-турецки ноги, нещадно дымил папиросой. Он не удивился нашему приходу, смотря в даль, стал "вспоминать" нашу с ним поездку по Гангу, встречу с прекрасной Лючией, -- Грачья никогда не бывал в Индии, сейчас он жил своей мечтой... И вдруг в открытое окно впились звуки аккордеона и бубна, под их аккомпанемент мужской красивый голос запел "Санта Лючию", любимую песню Грачья. Он не удивился и теперь, принял ночную песню как должное. Я посмотрел в окно, во дворе стояло много людей, они пришли к своему Грачья, принесли ему его песню. Распелся певец, пооткрывались окна на всех этажах -- больные слушали "Санта Лючию". В палату гневно ворвалась дежурный врач, я ей показал на окно, взглянув туда, она замерла в благоговении.

Грачья хоронили всенародно, как всех великих сынов, люди гроб не несли, они передавали его из рук в руки.

Не меньшей любовью народа пользовался и Ваграм Папазян. Но это был человек совсем другого пошиба, нежели Грачья. ну кто мог себе позволить иметь в наше время слугу, которые раздевает ко сну барина, поутру подает ему кофе в постель, одевает его, носит за ним чемодан со сценическими костюмом личным гримом? Легче было убить Ваграма Камеровича, чем лишить его всей этой атрибутики, лишить возможности носить массивный бриллиантовый перстень, бриллиантовый зажим на галстуке. Судачили, что Папазян артист одной роли, Отелло. Это неправда, он был великим артистом, которому были подвластны великие образы. Он просто трудно входил в современность, жил пафосом доброго старого трагедийного театра, как он интересно рассказывал о своих встречах в молодые годы с Сарой Бернар, Элеонорой Дузе. Папазян играл Отелло на английском, французском, итальянском, немецком, русском, армянском языках. Его принимали короли, канцлеры, султаны. Какой же непрактичный был этот властелин сцены, весь сотканный из эмоций, которые нередко являлись причиной его противоречий.

Материал по воспоминаниям Г.Г. Мелик-Авакяна подготовил Арзун Давтян.